—Джоанна, я ведь не Уитфилд, — пробор мотал Сэм. — Мне-то расскажи.
Она так долго молчала, что Сэм решил попробовать иную тактику. Но она, вздохнув, начала:
—Моя мать вернулась в Англию, чтобы попытаться возобновить сценическую карьеру, которой она, по своему мнению, пожертвовала после замужества. Мне там места не было.
—Тебе ее, должно быть, не хватало?
—Я с этим справилась.
Сэм так не думал.
—Мне кажется, что развод и так не бывает легким для ребенка, но становится еще больнее, когда один из родителей оказывается в нескольких тысячах миль от него.
—Все равно так было лучше для всех. Они всегда ужасно ссорились. Ни он, ни она никогда не были счастливы в браке и... — Джоанна замолчала, прежде чем у нее с языка сорвалось о чем она всегда думала. «Со мной. Они оба не хотели меня». — В сложившейся ситуации, — окончила она.
—Ты тогда была слишком маленькой, чтобы узнать такое. — Ему представилось, как пятилетней Джоанне пришлось столкнуться с острыми углами отношений родителей в несчастливом браке.
—Не надо быть очень большим, чтобы понимать, что все не так. В любом случае мама дала мне это понять. Она отправила телеграмму из аэропорта. — Чай остыл, но Джоанна продолжала автоматически прихлебывать его.
«Телеграмма — это как письмо», — сказала Джоанне приятная молодая горничная. Не будь она новенькой, она передала бы телеграмму Карлу, а тот ее просто бы выбросил. Но девушке очень хотелось узнать, что там написано, и еще больше хотелось помочь Джоанне прочесть послание.
«Дорогая моя девочка!
Я в отчаянии от того, что оставляю тебя, но у меня нет другого выхода. Моя жизненная ситуация — да и вся жизнь — стала невыносимой. Поверь мне, я пыталась с этим справиться, но в итоге пришла к выводу, что только развод и полный разрыв с прошлым помогут мне жить дальше.
Я презираю себя за то, что оставляю тебя на папу, но мне сейчас было бы слишком трудно позаботиться о тебе. Однажды ты поймешь и простишь меня.
С любовью, мама».
Джоанна до сих пор помнила его наизусть, слово в слово, хотя на тот момент она смогла понять лишь одно: мама бросает ее, потому что несчастлива.
Сэм пристально смотрел на нее, пораженный ее спокойным, хладнокровным отношением к тем событиям.
—Она послала тебе телеграмму?
—Да. Я была слишком мала, чтобы все понять, но уловила общий смысл. Она была безумно несчастна и отчаянно хотела найти выход.
Сука! Это слово, обжигая глотку, едва не вырвалось у Сэма, но пришлось проглотить его. Он не мог представить, как можно быть такой погруженной лишь в себя эгоисткой, чтобы попрощаться со своим единственным ребенком при помощи телеграммы! Сэм вспомнил рассказ Джоанны о том, как они с матерью ходили кормить уток, и не мог поверить, что это два образа одной и той же женщины.