Она попыталась оттолкнуть верзилу, и снова повернулась к Янису. Тот наблюдал за ними, не выпуская трубки изо рта, и продолжал освещать мужскую фигуру на сене. В конечном итоге все зависело от него.
В этот раз она ни о чем не просила, а лишь смотрела, но даже в полумраке взгляд ее был более чем выразительным. Опять эти глаза!
Петерсон выключил фонарь. Как только свет погас, рука верзилы неожиданно резко отпустила ее, отчего женщина упала на пол, больно ударившись плечом.
Какая знакомая боль! Она уже испытывала ее и этот грязный пол… Она уже лежала здесь и хорошо помнила дурманящий запах свежих досок и сена и еще запах крови… Все уже было. Вот сейчас она встанет и пойдет к стене, заваленной сеном. Там он – самый близкий ей человек и только в ее силах ему помочь.
Дана медленно поднялась и, опасаясь, что ее снова остановят, сделала несколько неуверенных шагов вперед.
Она уже не помнила, как оказалась рядом с Костей, которого трудно было узнать. Глаза заплыли от кровоподтеков. Губы распухли. На них запеклась кровавая пена. Осторожно прикоснулась к его руке, поддерживающей бок, и он глухо застонал. Скорее всего, рука и ребра были сломаны. Костя слегка приподнял голову и попытался что-то сказать, но губы его не слушались.
– Молчи, тебе сейчас не нужно говорить, – она повернула пылающее лицо к сидевшим за столом.
– За что вы его? Что вам от него нужно?
Янис ответил не сразу. Он долго держал паузу, но потом вынул трубку изо рта и медленно произнес:
– Это мужской разговор. Остается лишь уточнить: вы остаетесь с ним, или… Заметьте, я задаю вам этот вопрос уже несколько раз, все еще надеясь на ваше благоразумие. Обычно я не так покладист.
– Да, – ответила таким тоном, что Янис невольно вздрогнул.
– Ну, что же, – он медленно проговаривал слова, словно надеялся еще ее вразумить. – Думаю, вы отдаете себе полный отчет в своих действиях. Пока за мной не закрылась дверь, я даю вам шанс. В противном случае, завтра на рассвете, как в хорошем старом кино… – он встал из-за стола. За ним поднялись и другие. Они молча собрали закуску и бутылки. У двери Янис оглянулся. – Больше мы с вами не увидимся. Как предпочитаете уйти? Гильотина – варварский пережиток. Мы же интеллигентные люди. Правда? Остается всего два пути. Традиционно – от пули или, учитывая передовые достижения нашей фармакологии – естественным путем.
– Все равно, – ответила глухо. – Хотя нет, лучше пуля, если можно, – она попыталась улыбнуться.
– Отчего же нельзя? Последнее желание – святое дело, закон, – слабо улыбнулся ей в ответ Петерсон. – Мне очень жаль, поверьте, sehr schade