– Не понимаю вашего беспокойства. Доложите начальству, этому вашему Бодрову или Багрову, а он пусть принимает решение.
Лицо Валерия мгновенно изменилось.
– Вы знаете мое руководство? Откуда?
– От подруги. Алена не первый год занимается бизнесом… Занималась… Поэтому подстраховалась, узнала, откуда ей звонили. Сейчас каждый второй уголовник достает из кармана удостоверение следователя или работника КГБ. Вышла на улицу, набрала отпечатавшийся номер, «Приемная Багрова» – ответила девица, только что с ней говорившая. Или «Бодрова», точно не помню.
После этих слов Валерий откинулся на спинку лавки, и, казалось, потерял интерес к разговору. Во всяком случае, в фигуре гэбешника появилась какая-то безмятежность.
– Вы правы, зря парюсь. В отпуск пора, так и в трудоголика превратиться недолго. Извините за беспокойство.
Я вежливо попрощалась и ушла, оставив парня в одиночестве любоваться молоденькими мамами с колясками.
Первые двадцать метров спиной ощущала взгляд гэбэшника, потом напряжение улетучилось. Его внезапное равнодушие к убийству Лены могло обмануть кого угодно только не меня. Но как Валерий узнал об этом? Ведь врачи проводили вскрытие, была милиция… Непонятно.
Дядя бандит, у нас ничего нет
Государство рухнет, если исчезнут страдания детей
и женщин. Юристы, врачи, педагоги, депутаты, сутенеры,
кинематографисты, писатели, наркодельцы, следователи…
Страшно подумать, сколько голодных ртов появится,
сколько граждан потеряют работу, сколько исчезнет
профессий.
Абрикосов торопливо взбежал по ступенькам, не вызвав лифт. Он разучился жить спокойно, вся взрослая жизнь какими-то рывками. Но опоздания ненавидел, особенно если речь шла о встрече с сыном. Сегодня, например, днем после института зачем-то болтался по парку с Ларисой, играл в «испорченный телефон»?! Инфантил.
На самое интересное, что именно сегодня успел.
– Ирка, выключи молоко! – выкрикнула ему в лицо Вера и опрометью побежала на кухню, где непокорному молоку не сиделось на месте.
Юрий закрыл дверь и остановился, решив не проходить в квартиру.
В овальном зеркале отражался балконный проем, но мускулистая спина Виктора с небольшой наколкой отсутствовала. Обычно тот курил на балконе.
Дверь на кухню полуоткрыта, и Абрикосов помахал рукой.
– Привет, Ириша.
– Здравствуй, Юрочка, – низким, прокуренным голосом отозвалась ярко накрашенная брюнетка.
Лешка вышел из комнаты.
– Привет.
– Здравствуй, сынок. Давай, собирайся.
– Слушай, – Абрикосов-младший ковырял носком кроссовки светло-коричневый линолеум, – только ты не говори, пожалуйста, – Лешка указал рукой в сторону кухни, – помнишь, я тебе говорил, что сам стих сочинил? В больнице?