– Это комар или жена его? Наверное, жена.
Остаток пути шли в молчании, лишь однажды нарушенном отцом.
– Помнишь, как ты на траву старался не ступать, говорил, ей больно.
В этот момент они проходили мимо вытоптанной площадки, где иногда играли в футбол. Лешка поднял голову и недоуменно посмотрел на отца.
– Нет.
Дверь малыш открыл своим ключом, на звонки никто не отозвался.
– За уроки! – скомандовал Юрий, едва они очутились в квартире.
Сын довольно безразлично отнесся к призыву и принялся жмякать Мурока, подлетевшего в новых полосатых штанишках.
Котенок и мальчик так радовались друг другу, такой стоял писк и мяуканье, что Абрикосову ничего не оставалось, как пройти в комнату, взять дневник сына и начать вчитываться в запись, сделанную красными чернилами.
– Мой руки, делай укол.
Лешка напоследок заверещал, как индеец, и, погладив котенка, выпрямился.
Дождавшись, пока сын вымыл руки и насухо вытер их махровым полотенцем, Юрий разделся, влез в ванну, постоял с полминуты под ледяными струйками, хлещущими из душа.
– Кто такая Инна, и почему ты мешал девочке заниматься? – поинтересовался отец, закрутив кран.
Из кухни донеслось что-то невнятное, и среди этого «чего-то» явственно была произнесена лишь одна фраза:
– Я был без школьной формы.
– Ну, положим, без формы ты всегда, – Юрий снял с синего пластмассового крючка полотенце, стал растираться, – по причине отсутствия таковой.
– Ай.
Абрикосов очень не любил Лешкино «ай». Во-первых, слово-паразит. Во-вторых, чаще всего сын пользовался им, когда попадал в тупиковое положение, но не хотел признавать свою ошибку.
Он повесил полотенце и, одеваясь, начал пылкую речь:
– Что «ай»? «Ай» мы все мастера говорить. А ты, как октябренок, – тут Юрий запнулся и, помогая себе отыскать нужные слова, воздел правую руку вверх, потряс ее в воздухе. Это не помогло, наоборот, Абрикосов еле сдержал смех.
Некстати вспомнился анекдот про молодого индейца, недовольного распределением имен в племени. Собрав волю в кулак, отец предпринял вторую попытку сеять разумное и вечное:
– Сделал ты так, чтобы не было мучительно стыдно?
Этим вопросом Юрий завершил педагогическую акцию, обнаружив в тазу грязное белье сына.
Открутил краны и, пока алюминиевый таз наполнялся, изобретал способ победить нелюбовь Лешки к холодной воде. Купаться в речке или плавать в бассейне малыш любил, а вот принять холодный душ не заставить.
Таз наполнился, и Абрикосов принялся за стирку. Если позволяло время, он стремился помочь Вере, хоть немного разгрузить.
– Все же, кто такая Инна? – громко, чтобы Лешка услышал, повторил свой вопрос Юрий, отжимая двумя пальцами маленькие носки сына, белые с оранжевыми полосками. – Может, ты влюблен? А Инна – ваша дама сердца? Может, скоро женишься? – Абрикосов-старший выполоскал и стал отжимать второй носок.