Ошибка исключена, именно эта дама час назад швырнула из машины окурок. Только тачка была другая. Но седые волосы, ярко накрашенные губы и жемчужный рукав пиджака Валерка успел разглядеть. Повезло. Есть шанс выжить.
Значит, заказчик либо не доверяет, либо сам стал заложником чей-то более крупной игры. А может Писюна решили слить?
Валерка мрачно усмехнулся, сегодня уж точно обрадовать заказчика не удастся. Главное не показать, что обнаружил слежку.
Он поднялся по ступенькам крыльца, набрал номер квартиры Каштановой и, услышав тембр Алениного голоса, вздрогнул, точь-в-точь Аня Бельчикова. Зачем-то обернувшись, негромко произнес:
– Это Валерий Геннадьевич. Мы договаривались о встрече.
– Да. Конечно.
Прозвучал сигнал и Валерка вошел в подъезд.
Лакмус не любил старые лифты с двойными дверцами, поэтому неторопливо двинулся пешком на второй этаж. Сейчас главное результативно провести встречу с хозяйкой. Возможно, именно к Каштановой приезжала в ту ночь до зарезу необходимая заказчику блондинка. Во всяком случае, в полученной от клиента инструкции, было указание проверить эту версию.
Валерка не успел нажать оранжевую кнопку звонка. Обитая кремового цвета кожей, дверь распахнулась, и гость испытал чувство, будто пропустил короткий прямой удар в солнечное сплетение. Стройная русоволосая девушка, стоявшая на пороге, была абсолютной копией Ани Бельчиковой.
Лакмус с трудом подавил волнение и протянул букет хризантем.
– Это Вам.
– Спасибо. Обожаю хризантемы, проходите.
В прихожей Валерку ожидал сюрприз в лице Тайсона. Пес добродушно глядел на гостя, но именно спокойствие бульмастифа настораживало. Лакмусу доводилось общаться с инструкторами, занимавшимися жесткими породами, и каждый кинолог подчеркивал необходимость быть предельно внимательным, особенно если пес незнакомый.
– Тайсон не кусается, отужинал, – попробовала разрядить возникшее напряжение Алена, – снимайте ваш плащ, проходите.
Хозяйка исчезла за дверями кухни, видимо занялась цветами.
– Могу предложить вам чашку чая. С травами, – донеслось до слуха Валерки.
– С удовольствием, – деревянно отозвался Лакмус, по-прежнему не отрывая взгляда от невозмутимого бульмастифа.
Осторожно, стараясь не делать резких движений, снял плащ и повесил на вешалку. Медленно прошел в зал и сел на диван.
Тайсон учтиво проследовал за гостем, улегся на ковре.
Напротив Валерки на стене висели несколько небольших картин и киллер, откинувшись на спинку, попробовал сосредоточиться на пейзаже.
Работа вызывала чувство надвигающейся грозы, катастрофы.
Лакмус не считал себя тонким ценителем живописи, но от природы неплохо рисовал, занимался в студии, поэтому сразу уловил желание художника выразить смятение, граничащее с безумием. Как ни странно, именно это смятение успокоило Писюна, и мысли киллера вернулись к наружке.