Проходя мимо дверей смежной комнаты, Крамнов ошеломленно замер: очкарик, как заведенный повторял:
– Алечка, я верну тебе диван! Умоляю, приезжай!
– Может, я не убивал? – обратился непонятно к кому Виктор и даже на всякий случай нажал спусковой крючок. Выстрела не последовало. Повесил автомат на плечо и, одев сверху пальто, укутал шею шарфом.
Очки, шляпа. Ага, пакет с яблоками. Бутылка с коньяком приятно оттягивала карман, вселяя надежду на романтичный вечер.
Несколько мгновений постоял в прихожей, еще раз зашел на кухню, взял со стола бутылку и помянул Андрона.
Освободившуюся стеклотару аккуратно опустил в карман, туда же последовали бокал и вилка.
– Отличное, все-таки, у меня пальто, вон сколько всего влазит!
Собрался уходить, но опять вернулся – забрал со стола полпалки копченой колбасы.
В прихожей Виктор снял с вешалки чей-то кремовый шарфик и, намотав на руку, открыл английский замок.
Уже в подъезде, перед тем, как захлопнулась дверь, до его слуха донеслось:
– Аля, золотая, умоляю! На коленях!
Виктор неторопливо спускался по лестнице, на ходу сматывая шарфик с правой руки. Смотал и уложил в карман.
В автобусе Крамнов пробил талон и сел, наклонившись вперед, чувствуя, как дуло автомата съехало вниз. Виктор был доволен: Оксаны, жены Тимофея, дома не оказалось.
Ночью медсестра сняла капельницу и Лешка встал, вышел из палаты. В холле росла в кадке пальма, и Абрикосов младший, приблизившись к ней, осторожно погладил ветку. Малыш давно знал ее и считал своим другом. Несколько веток пальмы касались оконного стекла, и Лешка, продолжая вести ладонью по ветке, подошел к подоконнику.
Многие окна еще светились, в темноте микрорайон выглядел красиво.
«Вот вырасту большой, куплю большую-пребольшую машину с кузовом, чтобы все поместились, посажу туда маму, Мурока, папу, Витю (он всегда так называл Виктора), бабушек, дедушек, Альбертика и… всех! И буду катать», – идея эта ужасно нравилась Лешке. Малышу доставляло удовольствие, глядя в черноту окна, то тут, то там расцвеченную огоньками, снова и снова представлять себя водителем машины с большим кузовом.
Свои поступки мы видим глазами дальтоника,
не расстающегося с розовыми очками.
Глядя на Валерку, шагавшего вниз по вечернему переулку, на внешне безмятежное лицо парня, расслабленную, вальяжную походку, прохожие могли подумать лишь одно – перед ними баловень судьбы, радостный и беззаботный. На самом деле Лакмус не на шутку тревожился.
Валерка ощутил реальную опасность, его вели. Самое скверное – неясно кто Валерку пасет, чьи интересы представляет. Единственное, что оставляло надежду, шанс найти разгадку – засветка любительницы швырять окурки. Если будет кому искать.