- Уходим! - сказал он решительно. - Время возвращаться.
Теперь нам все время пришлось подыматься. Но когда мы добрались до выхода, оказалось, что палуба, такая пустынная в начале нашей экспедиции, была теперь полна народа: люди с чайниками в руках ждали кипяток для вечернего чая.
Нам строго запрещалось лазать в машины. Надо было искать другой выход… Увы! Оставалось только вылезать через отверстие, оставленное трубой, унесенной когда-то бурей вблизи Сицилии.
Предприятие на этот раз действительно опасное, так как можно было сорваться и упасть в глубокий трюм. Меня считали сильной, и я долго висела одна, вцепившись в край отверстия, не в состоянии подтянуться. Ира и Валя признавали свою слабость, и им быстро пришли на помощь. Наконец с помощью «силы воли» и я, в свою очередь, очутилась на мостике.
Позже, обсуждая нашу тайную экспедицию, мы с возбуждением почувствовали всю таинственность пережитого, когда Горовой мрачно заявил, что была минута, когда при слабом мерцании свечи он ясно увидел колеблющийся призрак за нашими спинами.
- Я не хотел пугать девочек. Поэтому я предложил уходить.
Так окончились наши усилия по воспитанию «силы воли».
И вот настал печальный 1924 год, год всех разлук.
Мы горько плакали, когда умерла наша любимая маленькая Буся. Как выразить горе, когда ее маленькое тельце, зашитое в наволочку, исчезло в водах канала. Маленькое тельце… но столько верности, любви и понимания!
Понемногу «Георгий» пустел.
Школа тоже опустела. Нас оставалось только несколько учеников. За исключением Оглоблинского и Алмазова, все другие учителя оставили нас в покое. Их тоже стало гораздо меньше. Мы прятались за разложенными на столе книгами и, склонив голову, рисовали.
Очень легко было играть в зубного врача: перочинные ножики и стальные перья, чтобы делать дырки в дереве стола, промокательная бумага и чернила, чтобы их пломбировать, и сосредоточенное, старательное выражение лица, чтобы обмануть учителя.
Вне школы, менее занятые, свободные от наблюдения, мы делали больше глупостей. Полная неизвестность перед будущим, которая волновала наших родителей, нас совсем не трогала. И теперь еще страх перед будущим, на который так часто ссылаются психологи, чтобы объяснить кризис молодежи, кажется мне ложным предлогом, в который не верит сама молодежь. Само настоящее в том, 1924 году было полно угроз.
Сколько времени продержится еще эскадра?
Люди, которым удавалось найти работу, уезжали с кораблей.
Найти работу, даже скромную - было жизненным вопросом, на который не всегда находился ответ. И что могла заработать вдова, как Серафима Павловна Раден, чтобы прокормить двенадцатилетнего сына? Тогда произошло событие, которое поразило всех в нашей безотрадной жизни.