Навсегда вместе и вдали от всего покоится здесь супружеская пара, построившая этот дом, посадившая деревья, прожившая здесь, возможно, всю жизнь с конца XVIII до начала XIX века.
Начало XIX века - это уже Наполеон, Отечественная война, эпоха «Войны и мира», времена Пушкина.
Сколько романтизма, сколько бурных переживаний…
Впрочем, в самом облике дома не было ничего от угрюмого замка. Одноэтажный, со множеством окон, он был распахнут свету и воздуху. Вдоль фасада узкая веранда, вся в цветах, и два крыльца с большими белыми колоннами. Сзади к дому прилегал парк, границ которого я так никогда и не узнала. Мне и сейчас видятся за окнами большой столовой качающиеся ветки молодых деревьев.
Жизнь в таких больших поместьях отличалась гостеприимством. В светлой, просторной столовой не было никакой мебели, кроме большого стола, за которым свободно размешалось до сорока гостей, и рояля, чтобы молодое поколение и поколение постарше могли потанцевать.
В летнее время все комнаты были заняты многочисленной родней и даже павильон в парке всегда был полон народу.
Совсем не помню, что было в нашей комнате, помню только, что под окном цвела сирень и в ней по вечерам пел соловей.
Однако я удивительно живо помню комнату бабушки, знаю даже по фотографии 1912 года, что старые обои с геометрическими фигурами и букетами цветов в медальонах были заменены новыми, светлыми, однотонными, на фоне которых выделялась яркая полотняная ткань занавесок и обивки кресел.
Минувшие столетия, казалось, никак не повлияли на жизнь усадьбы, все так же пребывающей в ином, неторопливо-замедленном измерении времени. Перед длинным рядом высоких окон гостиной невольно замедлялись шаги. Я могла подолгу стоять, наблюдая грациозные прыжки белок меж стволами деревьев.
Иногда все моментально менялось - стремительный ливень… внезапная буря…
Сознавала ли я, что кто-то задолго до меня также вглядывался в жизнь старого парка, защищенного от нескромных взглядов.
У детей особое понятие о времени, им чужда мысль о недолговечности, для них настоящий момент длителен - в нем и прошлое и будущее.
Годы (или месяцы), прожитые в Рубежном, стали самой значительной частью моей жизни, и память о них не только не стерлась, но и обогатилась.
«Надо дать время времени!» Постепенно, благодаря личным воспоминаниям, рассказам близких, встречам, книгам, а главное - старинным фотографиям с пометками дат и мест предо мной приоткрывалось прошлое - я узнавала своих предков.
Хозяева Рубежного, предки моего отца с материнской стороны, мне известны лучше других. Их имена связаны с судьбой одного из самых промышленных районов России - Донецкого бассейна. Это совсем недавняя история, так как местность начала активно заселяться только во второй половине XVIII века.