Последний дом на краю деревни, я приметила сразу и, стараясь как можно меньше светиться на открытых участках, пробралась к нему. Перемахнув через шатающийся забор, еще раз удивленно оглянулась вокруг. Никого не видно, только собаки брешут знакомо, наверное, почувствовали хищника в моем лице и пытаются предупредить хозяев. Но хозяева странным образом либо все спят, либо внезапно исчезли. Хотя для меня это крайне удобно, мне не хотелось причинять кому-то зло. Еще раз тревожно оглянувшись вокруг и не заметив никого, направилась к дому окруженному невысокими деревьями, кое-где на которых, не смотря на осень, все еще виднелись круглые краснобокие плоды. Заглянув в окна и не увидев там хозяев, проникла в дом через незапертую дверь. Внутри тепло и чисто и множество ярких разноцветных половичков разбросаны по полу и на стульях, стоящих возле большого круглого стола, на котором на больших белоснежных полотенцах остывали еще свежие караваи хлеба. Судорожно оторвав кусок от одного из них, принялась жевать и чуть ли не жмуриться от его божественного аромата и вкуса. Уммм, какая прелесть! Заглянув в тарелку, накрытую тканевой салфеткой, заметила какие-то овощи и те самые краснобокие плоды, которые росли на деревьях, окружающих дом. Решилась попробовать все, чтобы в следующий раз знать, съедобно это или нет. Оказалось, не просто съедобно, а очень вкусно и сытно. Сунув свой еще очень голодный нос в кувшин, поняла, что он наполовину заполнен белой жидкостью и осторожно пригубив, чуть не упала от счастья. Очень похоже на марась, которой кормят наши лошади своих жеребят, только у нас оно более голубое, наверное, растительная еда здесь немного отличается от нашей. И вообще, я заметила, что некоторые плоды имеют похожий вкус овощей из нашего мира. Конечно, в чём-то отличаясь и, тем не менее, слишком все похоже и это радовало. От голода не помру. Насытившись, я засунула в рюкзак, недоеденные мной остатки каравая и, грустно обведя взглядом уютную комнату, решительно покинула дом, направившись в сарай в дальнем углу двора. Спать хотелось нестерпимо, поэтому, закопавшись поглубже в сено, я спокойно заснула, поджав колени к груди, чтобы сохранить тепло.
Проснулась от резкого крика и нескольких голосов раздававшихся снизу. По свету, пробивавшемуся сквозь щели сарая, поняла, что близиться вечер. Аккуратно стряхнув с одежды и волос сено, бесшумно подобралась к краю второго этажа и выглянула вниз. От картины, которая мне при этом открылась, сильная мерзкая дрожь пробежалась вдоль позвоночника, заставив волосы встать дыбом и вырвав из глотки едва слышное злобное рычание. Уроды! Ненавижу! Убью! Все эти мысли пронеслись за мгновение, пока я смотрела на то, как двое мужчин в серых одеждах и высоких черных сапогах с сальными пьяными ухмылками рвали на совсем еще юной девочке, лет двенадцати-четырнадцати, одежду и швыряли ее друг дружке. На руке одного из мужчин, повис маленький мальчик не старше семи лет, который хватался за мужскую руку, в попытке остановить мучения девочки и, судорожно всхлипывая, что-то кричал им обоим. Мужчина резким движением руки отбросил мальчишку от себя, от чего тот ударился головой об один из столбов поддерживающих второй этаж и тут же затих. Девочка взвыла раненым зверем и попыталась броситься к брату, но была остановлена вторым мужчиной, который в этот момент схватил ее за косу и, резко притянув ее к себе, принялся хватать за еще толком не сформировавшуюся грудь. Ее вопли и тоскливый вой, помог мне незамеченной спуститься вниз и подобраться ко второму мужику, который глядя на своего товарища по распутству, стоял и ржал как лошадь. Его хохот захлебнулся в тот момент, когда мой кинжал мягко вошел в его спину, разрывая его черное сердце и прекращая такую никчемную жизнь. Меня не мучила совесть, и мне не было жалко, я слишком часто слышала и видела последствия так разгульных игрищ. И слишком часто в последнее время жертвами становились женщины стерхи, на красоту которых заглядывались многие мужчины самых разных рас. Особенно вампиры, наши исконные соседи и враги, а отныне убийцы всего моего народа.