- Сири, если бы это было так просто, я имею ввиду ваш обряд, то почему вас так мало? Ну, наделали бы себе стерхов из других рас?
Тяжело вздохнув и пряча глаза от Глеба, пояснила:
- Понимаешь, я случайно узнала про этот обряд. Мама совсем недавно рассказала мне про него, чтобы я знала на всякий случай. Этот обряд проводили не часто, а точнее, может раз в сотню лет и возникала такая возможность, но крайне редко обычные люди, да и другие расы выживали после него. Усмирить подселенного в твою душу духа зверя очень трудно, Роман. Особенно чужаку с его страхами, менталитетом и другими культурными особенностями. Ты должен не только подчинить его, но и принять как равного, как брата или сестру, сродниться с ним и только тогда обретешь истинную свободу. Многие не могут и погибают, некоторые растворяются в животном навсегда! Но вы, я уверена, сможете пройти успешно. В вас живет зверь, и я каждого вижу и чувствую, надо только подселить в вас их дух, и перевоплощение будет завершено. Вы готовы к этому гораздо лучше, чем многие до вас. Хотя это действительно большой риск для вашей жизни. Да и после того, как вы пройдете обряд, легко не станет. Стерхи сейчас заперты в долине, чтобы собрать уцелевших, спасти тех, кто еще жив и тех, кто разбросан по миру. Вокруг многие не любят нас, а еще больше тех, кто завидует и ненавидит. Короче, полный капут! Как заметил недавно мальчик Миша. Но я думаю, с вашими характерами среди моего народа вы обретете свободу!
- Ага, теперь остается только закончить все здесь и, главное, при этом не сдохнуть, а то и обряд не потребуется, сами копыта откинем.
Саркастический тон Виктора в первый момент разозлил, но в следующее мгновение почему-то успокоил. Если этот язвенник все еще способен шутить, да еще и после всего того, что узнал, значит, не все потеряно. Мои радужные мысли прервал Глеб.
- Так, хорош болтать, у нас на разговоры еще четыре дня есть, а вот то, что завтра по утру нам уходить, все забыли, а Сири впервые слышит и не надо фырчать на меня как сердитый котенок. Приказ никто не отменял, поэтому, как правильно заметила Сири, сначала отдаем долги, а потом думаем о свободе в других мирах. Если выживем! Все по койкам и спать.
Пока он говорил, я с трудом надела рубашки, стараясь не сильно двигать рукой, но как только я закопошилась, пытаясь вскарабкаться на свою койку, руки Глеба обхватили меня за талию, возвращая обратно, и мягким толчком отправили на прежнее место к стенке. Плавным движением скользнул ко мне и, перевернув на живот и уложив практически на него, аккуратно прижал к себе, поглаживая мне спину. Я тут же отвлеклась от болевшей раны на его ровные, мягкие касания и довольной лужицей растеклась по его груди. И только когда мое сознание почти погрузилось в сладкую дрему, он прошептал мне на ухо: