Спутники, поначалу ворчавшие и ругавшиеся на новичка, признали его таланты и без особого сожаления делились с ним пищей — впрочем, почти всегда скудной и не очень аппетитной.
— А я вот хочу на край мира добрести, хоть год идти, — признался как-то Тамура. — Говорят, там самые сисястые бабы, и мужиков у них мало, да и те с мелкими удами.
— Ближайший к нам край м-мира находится за м-морем, — занудно ответил Агний. — И это — цепь скал, не п-приспособленных для ж-жизни. На другом крае живут варвары, и их женщины сильны и сварливы. А с последней с-стороны ядовитая п-пустыня, в которой ж-живут только г-гарпии, а рядом с ними болота с л-людоящерами.
— Сволочь ты, — обиделся Тамура. — Насыплю тебе колючек ночью в постель, попомнишь ты своих людоящеров!
Агний удивленно посмотрел на приятеля.
Дайрут видел, что при необходимости сможет управлять этой троицей как захочет, и руки ему не понадобятся. Все трое были безвольными увальнями, в чем-то подлыми, в чем-то наивными, но любой из них выглядел во много раз глупее прошлых его противников.
Как это жутко ни выглядело, но он понемногу выучился жить без рук — держать разные предметы обрубками, даже спускать с их помощью штаны, когда приспичит, и делать прочие необходимые вещи.
Но кое-что продолжало терзать Дайрута: жгучая память о резне в императорском дворце, а также невозможность нормально умыться и побриться.
Еще доставали вши, перебравшиеся к нему от нищих, но на них он почти не обращал внимания. Зато на небо обращать внимание приходилось — там, где раньше полыхала алая звезда, появился крошечный диск, и он понемногу рос, и каждый день представал разным, то полным, то словно разрубленным пополам, а то крохотным серпиком.
Как все это объяснить, Дайрут не знал.
Бродяги шагали неспешно — путь, который всадник на хорошем коне, останавливаясь каждую ночь, проехал бы за несколько дней, нищие окольными дорогами одолели за месяц.
Время от времени им встречались следы нападения демонов, бесов и чертей.
В деревне Жижа они полюбовались на сожжение колдуна — здесь умудрились даже подзаработать на том, что сняли обугленные останки со столба и закопали их подальше от деревни. Колдуна обвинили в вызове двух демонов, напавших на баб у реки, троих покалечивших, остальных распугавших прежде, чем мужики с дрекольем отогнали тварей.
По рассказам Дайрут понял, что это были не демоны, а бесы, а по выставленным на всеобщее обозрение вещам несчастного «колдуна» догадался, что тот — немного цирюльник, немного знахарь, и уж точно не маг, способный обратиться к Хаосу.