Глубокой ночью прибежал Усан и позвал Коренмая.
Тот ушел и вернулся под утро.
Старики просили еще золота, четырех скакунов, двух девственниц и одну красавицу постарше, знающую, как ублажить зрелого мужчину.
Айра даже не пыталась возмутиться — она очень устала.
Ритан обрадовался — цена показалась ему разумной.
Пока в Орде все оставалось по-старому, только вместо Дайрута ханом теперь считался не родившийся ребенок Айры, которого заранее считали мальчиком, а управлять его владениями и армиями должны были Ритан, Коренмай и Имур, каждого из которых обязали присматривать за остальными.
* * *
Демоз летел над опустошенным Осколком и размышлял о том, насколько же уродливые и странные формы приобретает сущее, когда уходит далеко от Хаоса и долгое время остается предоставленным само себе.
Огненная купель Хаоса, неупорядоченная и беспредельная, несущая в себе все — это было самое прекрасное, что знал Демоз.
Он появился на свет демоном, он прошел от слабого «зародыша», одного из многих созданий Хаоса, до матерого и хитрого бойца, который был быстрее, умнее и коварнее остальных. В схватке даже с могучим магом он мог оглушить противника, а затем высосать из него жизнь и душу, забирая себе все силы жертвы.
Раньше Демоз искренне не понимал, зачем жизнь всем этим людям, оркам, эльфам, и лишая их существования на уродливых Осколках, искренне считал, что помогает разным существам, освобождая от заблуждений и бесцельной жизни.
Однако становясь все более и более опытным, находя в себе силы подняться над остальными демонами и в чем-то даже заглянуть туда, куда заглядывать не полагалось, он начал многое понимать. Он вдруг осознал, что является частью чудовищной силы, но именно силы, одной из многих.
Для него Хаос являлся всем потому, что любой демон навсегда остается частью создавшей его стихии. Но были и другие существа, совсем иные, те, кто ценил нечто другое и жил иначе, черпая силу в других источниках.
А еще Демоз видел, как Бегемант, дьявол, который должен направлять его, вести в бой и рушить миры, возвращая их в Хаос, становится другим. Это ранило демона, показывая одновременно и то, что можно быть другим, и то, насколько это страшно и неприятно.
Демоз собирался завершить то, что не мог или не хотел взять на себя Бегемант. Остальные демоны готовились к схваткам, а он учился иным вещам, он пробовал выполнить работу, которая была по силам только дьяволу, самому совершенному созданию Хаоса.
И у него почти получалось.
На цветущий мир, к которому стремился безжизненный осколок дьявола Бегеманта, уходил один отряд за другим — бесы, черти, адские гончие, а порою и демоны из наиболее слабых.