— За этим гнались, — негромко сказал кто-то на языке, который Талай знал в совершенстве — на имперском.
— Ну и что? — проревели ему в ответ. — Те кочевники — и этот кочевник! Тех убили — и этого убьем!
— Ну, интересно же, — настаивал первый. — А ну, как мы сможем заставить их самих друг друга перебить? Тогда и по лесам шастать не нужно. Вернемся по домам, ты дальше ковать будешь, я кожи мять.
Талай попробовал подняться, но резкая боль в голове заставила его лечь обратно.
— Я не кочевник, — сказал он тихо. — Я из Дораса. Там хотят помочь вам, вот меня послали… Я вырядился так, чтобы пройти не узнанным, но люди Орды меня все же раскусили…
Он наконец смог открыть глаза и обнаружил, что рядом стоят двое мужчин.
Один был мощный, дородный, в двух длинных льняных рубахах, одна поверх другой, и в каждой по десятку прожженных дыр, ни разу не совпавших. Второй выглядел более худым, но довольно жилистым, и одет был в кожаные штаны и некогда алый камзол, засаленный и явно с чужого плеча.
— Врешь небось? — как-то даже примирительно спросил кузнец.
— Да узрит меня Светлый Владыка, — побожился Талай, сделав жест, который не раз видел — правда, в основном так делали мальчишки, ложно клявшиеся направо и налево. — Вот амулет, оберегающий от сил Хаоса.
Он нащупал за пазухой вещицу, за которую в храме Светлого Владыки в Дорасе выложил немалую сумму — полый шар, сплетенный из фигурок священных хищных птиц. На шее остался только Кулон Торговца — но уж с ним Талай расставаться не собирался.
— Ух ты, какая штука… Ну, значит, помогай, — сказал кузнец, протягивая руку, а его товарищ кивнул.
Купец облегченно вздохнул — наскоро сляпанная ложь помогла ему выжить, и теперь можно подумать и о том, как спасать помощников и товар.
В кабаке, где его убили, Дайрута узнали сразу. Зашептали, задрожали, и зал опустел — исчез даже хромой кабатчик.
Перегнувшись через высокую стойку, Верде на ощупь нашел дорасскую бутыль, узнаваемую благодаря особой форме, вынул ее, откупорил и глотнул прямо из горлышка — вино оказалось отменным и не таким уж и дешевым.
Дайрут сделал еще один глоток, ему стало совсем хорошо.
Он был в своем родном городе, он собирался отомстить за родных и близких, а в ближайшее время он намеревался объяснить человеку, считавшему его злейшим врагом, что тот должен принять Дайрута как родного брата.
Вскоре в кабак вошел Мартус Рамен вместе с десятком соратников.
— И сколько раз надо тебя убить, чтобы ты упокоился? — несколько удивленно поинтересовался он, пристально глядя на затянутые в замшу руки собеседника.