Желудок Джулза скрутило от боли за них обоих, пока он ставил гитару в углу. Какая потеря.
Макс открыл глаза, увидел, что Кэссиди все еще стоит в комнате, и, махнув рукой, пробормотал ему «иди» сквозь стиснутые зубы.
– Сожалею о вашей потере, сэр, – произнес Джулз, но он не был уверен, что Багат его вообще услышал.
ОТЕЛЬ «ЭЛЬБЕ ГОФ», ГАМБУРГ, ГЕРМАНИЯ
21 ИЮНЯ 2005
НАШИ ДНИ
Без сомнения, хороший/сумасшедший агент ФБР работал не так хорошо, когда хорошего агента не было в комнате.
Не говоря уже о том, что предполагаемое безумие было частью действия.
Когда Грейди Морант обмяк, действительность хлестнула Макса по лицу двумя неопровержимыми фактами. Первый: сукин сын не пытался ткнуть в него ручкой. Второй: если Морант умер, то не сможет помочь Максу найти Джину.
Поправочка. Если Морант останется мертвым, он не сможет помочь найти Джину.
Осторожно, на случай, если обморок притворный, Багат отпустил ублюдка и...
Хорошей новостью было то, что Максу не пришлось отбивать атаку Моранта, который якобы хотел воткнуть ему ручку в глаз.
А плохой новостью – то, что он совершенно не имел понятия, сколько времени продержал шею Моранта в захвате или как долго в его мозг не поступал кислород.
Макс перекатил тело на спину, выдвинул подбородок, проверяя, нет ли преград доступу воздуха. Ага, верно – о, в этом не было необходимости. Причиной, препятствующей ублюдку вдохнуть, был Макс.
Он вдохнул воздух в рот Моранту – давай же, давай – быстро отбросил ручку за пределы досягаемости и провел обыск на предмет обнаружения другого оружия, не замеченного во время борьбы, проверил пульс на запястье с синими чернилами. Что за?..
Вместо того чтобы нанести Максу удар ручкой, Морант начал писать роман. На своей долбаной руке.
Выделялись слова «Джина» и «жива» – о Христос! – но пульса, черт возьми, не было.
Багат попробовал нащупать пульс на шее Моранта, пока дышал за сукина сына. Если пульс и присутствовал, то был, черт возьми, слишком слабым, и что бы Макс там ни чувствовал, он мог всего лишь выдавать желаемое за действительное.
Черт, черт, черт.
Багат склонился к груди Моранта, попытался надавить на нее, а затем, подобрав ритм, на автопилоте нажимал, вдыхал и нажимал снова.
Давай, давай, пожалуйста, Боже, давай...
Он чуть ли не приклеился пальцами к горлу ублюдка, пытаясь понять, не повредил ли ему чего во время борьбы. Если горло Моранта распухло, если воздух не может пройти...
Но затем Багат нащупал пульс – да! – как раз перед тем, как Морант закашлялся, выплюнув брызги слюны, крови и еще бог знает чего прямо ему в лицо.