По опыту Дока это означало, что возможны большие потери.
Да уж, без шуток.
И самой большой потерей станут Макс, Джина, Джоунс и Молли. Ведь они не террористы, прячущиеся в том доме, а друзья Джулза.
И, конечно же, доктор не преминула заметить, что возможные большие потери были бы еще больше, если бы к делу подключились американцы.
Но американцы, очевидно, держались в стороне, ведь эти террористы считались частью ячейки, атаковавшей посольство в Джакарте, где был убит всеми любимый политик с Пулау-Миды. Если американцы все же вмешаются, вместо того, чтобы тут же вынести приговор и привести его в исполнение, они возьмут террористов под арест.
– Я агент американского федерального бюро расследований, – начал Джулз, желая при этом быть одетым во что-то более достойное, нежели одолженное нижнее белье в виде пары боксеров с логотипом «Бостон Ред Сокс», непрочно скрепленных с одной стороны, чтобы можно было наложить шину на колено. – Я прибыл на Пулау-Миду, чтобы расследовать похищение двух американок. – Он подождал, пока док переведет братьям.
А потом ждал еще дольше, поскольку в комнату вошел мужчина. Судя по внешности, очередной младший брат доктора. Даже если бы очень постарались, эти пятеро не смогли бы стать более похожими – все отличались экзотической красотой.
Разговор между ними затянулся, они много жестикулировали и все чаще украдкой поглядывали на Джулза.
Наконец доктор Эрналия их утихомирила и повернулась к Кэссиди.
– Братья хотят знать, – обратилась она к нему, – не ты ли убил Эмилио Тесту.
Джулз посмотрел на лица людей, стоящих в изножье его кровати, но ничего не смог на них прочесть. Совсем.
Лишь ожидание и не более. Из этой семейки можно было бы собрать успешную команду игроков в техасский холдем[37].
Вот так так. Джулз очень надеялся, что Эмилио Теста не входит в число хороших друзей семьи.
* * *
Молли проснулась и обнаружила, что одна в постели, но не в комнате.
Она заметила темный силуэт у двери. Джоунс. Он сидел на корточках и смотрел на нее.
– Привет, – спросонья пробормотала она, откидывая волосы с лица. – В чем дело? Ты свое отдежурил? Теперь мой черед?
– Нет… нет, – отозвался он. – Прости, что разбудил.
– Ты и не будил. – На прикроватном столике она нащупала свечу и коробок спичек.
Однако пламя не осветило стену, и Молли по-прежнему не видела лица Джоунса.– Что ты там делаешь? – Она приподнялась на локте.
– Ты такая красивая, – прошептал Джоунс.
– Если это прелюдия к извинению, – сказала она, – то оно принимается. Ты прощен.
– Прости меня. Мне следовало держаться от тебя подальше. Не надо было приезжать в Кению.