Этот человек держал в кабинете два полных комплекта сменной одежды, не говоря уже о веренице электробритв в ящике стола, в портфеле, в бардачке и, вероятно, в одном или паре мест, о которых Джулз не знал.
Но что это? Макс сегодня был не единственной ранней пташкой. Джулз определенно ощущал запах роскошного недавно приготовленного кофе. Макс, возможно, являлся блестящим переговорщиком, но сваренный им кофе выходил сомнительным.
Французская ваниль. Святые угодники, Джулз обожал французскую ваниль. Пусть он и не пришел в офис раньше Макса или таинственного кофевара, утро все еще оставалось действительно великолепным и многообещающим.
Джулз остановился в кухонном уголке и – спасибо тебе, младенец Иисус! – обнаружил свою любимую кружку на сушильной полке отмытой до скрипа. Контейнер с молотым кофе был пуст, но в кофеварке оставалось достаточно еще для одной приличной чашки.
По ТВ транслировали сводку новостей Си-эн-эн, но звук был приглушен. Пока Джулз наполнял свою кружку с Майти Маусом остатками кофе, слишком красивый диктор ослепительно улыбнулся ему, как бы говоря: «Доброе утро, сладкий пирожочек! Сегодня с тобой произойдет что-то очень хорошее!»
В этот момент блок новостей прервала рекламная пауза. Экран заполнила батальная сцена Второй мировой в тонах старой кинохроники – несомненно, ролик исторического канала. Но затем сражение превратилось в полноцветный крупный план молодого человека в каске. Идеальные скулы парня пересекали грязные полосы.
Ну и ну! Это же идеальные скулы Робина Чадвика! Это вовсе не реклама исторического канала, Бэтмен, это кинотрейлер. Дерьмо, это кинотрейлер. В спешке потянувшись за пультом дистанционного управления, Джулз чуть не обварил себе руку, и кружка с грохотом скользнула в раковину. Кофе брызнул – нет! – прямо на его новую рубашку.
Он сунул обожженные пальцы под струю холодной воды, а другой рукой приглушил звук телевизора. Не стоило, конечно, нужно было просто выключить проклятую штуку, но он ничего не мог с собой поделать.
Пока картинка снова изменялась, заиграла громоподобная хоровая музыка, и на этот раз показался крупный план другого юного актера, настолько же привлекательного темнокожего, насколько белокож Робин.
Адам Уиндэм.
Лживый, неверный, «сукин-сын-бывший» Джулза.
Господи, он выглядел отлично.
Как актер.
Он хорошо выглядел в фильме, приукрашенный светом и гримом. Вот что подумал Джулз. Это не было мазохистской, ищущей примирения «он-выглядит-хорошо» мыслью, пришедшей в его голову.
Нет, нет, нет, он находился в безопасной фазе «на-эти-грабли-мы-уже-наступали», поскольку Адам был занят.