— Мама, прекрати оскорблять Алину! Она не проститутка, и мы с отцом к ней вместе не ходим, — попытался защитить девушку Ярослав.
— Я не верю вашим словам. Верю только своим собственным глазам. А я, Слава Богу, не слепая и вижу прекрасно.
— Да, послушайте вы оба. Алина никакая не проститутка. Она порядочная девушка. Она… она… Алина… это моя дочь, — запинаясь, наконец, с трудом выдавил из себя Алексей Николаевич и без сил закрыл глаза.
Ярославу показалось, что на него обрушился потолок и земля ушла из-под ног. Он непонимающе переводил взгляд с отца на мать и снова на отца. Но тот лежал, тяжело дыша, с закрытыми глазами и больше не произносил ни единого слова. Зинаида Сергеевна сидела на полу рядом с ним с открытым ртом и не знала, как себя вести после того, что только что услышала от своего мужа. Она машинально поднесла стакан к своим губам и стала пить воду, которую сын принес для отца.
Ярослав сел на диван, обхватил голову руками и не мог произнести ни слова. Да ему и говорить не хотелось. В голове у него все смешалось. Мысли метались, как сумасшедшие, и он не мог остановиться ни на одной из них. Потом появилась боль. Сначала молоточки застучали в висках, а потом боль начала распространяться по всей голове. Ярослав застонал и сжал виски обеими руками, стараясь заглушить нарастающую боль.
Тут до его слуха и сознания дошло, что его зовет мать. Молодой человек открыл глаза и измученным взглядом посмотрел на родителей. Отец все еще лежал у стены с закрытыми глазами и хрипел, а мать пыталась привести его в чувство. Ярослав услышал, что мать снова просит принести холодной воды.
Он медленно встал на ноги, которые почему-то стали деревянными и непослушными, и пошел на кухню. Машинально налил в стакан воды и сам же выпил ее. Потом, услышав голос зовущей его матери, непонимающе посмотрел на пустой стакан. Мать требовала воды, и он понял, наконец, зачем пришел на кухню.
Быстро наполнил стакан и вернулся к родителям. Зинаида Сергеевна, видимо, окончательно пришла в себя от потрясения, которое перенесла от последних слов мужа и, испугавшись за его здоровье, принялась отхаживать его. Она больше не стала ничего говорить ни про Алину, ни про то, как он с сыном оказались в квартире девушки. Заботливо приподняла голову мужа, расстегнула верхние пуговицы на его рубашке и, обернувшись, стала беспомощно искать глазами, что-нибудь такое, чтобы смочить и приложить к его груди.
Наконец она заметила салфетку, лежащую на столе и, кивнув на нее, попросила сына подать. Тот молча выполнил приказ матери. Зинаида Сергеевна смочила салфетку водой из стакана, слегка отжала и стала прикладывать ее к груди и к сердцу мужа. Он лежал с закрытыми глазами и стонал. Зинаида Сергеевна не знала, что делать, как помочь ему.