Лилиан опустилась на сидение кареты и обернулась, чтобы посмотреть на дом. В окне, что выходило на подъездную аллею, она заметила Саймона, который наблюдал за её отъездом.
Всё внутри Лилиан кричало от осознания того, что это, возможно, последний раз, когда она его видит.
Саймон смотрел в окно гостиной, не отрывая взгляда от места, где он три дня назад в последний раз видел Лилиан. Теперь она вернулась в Лондон, о её прибытии доложил человек, которого он нанял, чтобы следить за ней. Если была хоть какая-то вероятность того, что у неё будет ребёнок, Саймон должен был знать об этом.
Однако если она была права и этот ребёнок никогда не появится, тогда надо полагать он никогда её больше не увидит.
— Прекрати смотреть в окно, как брошенный пес, — повелительно велела герцогиня, тяжело вздохнув. — Это недостойно мужчины твоего положения.
Саймон закрыл глаза и проглотил грубый ответ, прежде чем начать беспокойно мерить шагами комнату. После их эмоциональной ссоры несколько дней назад, её светлость вернулась к своему обычному пренебрежительному отношению к сыну, как будто она никогда не признавалась в том, что временами испытывала к нему нежные чувства и что в прошлом иногда плакала по нему. Он не знал, радоваться ему по этому поводу или гневаться.
— Саймон, дорогой, — позвала его Наоми, глядя на брата. — Пожалуйста, присоединяйся к нам. И съешь несколько сконсов. Ты ничего не ел с тех пор, как уехала Лилиан.
Он взглянул на сестру и герцогиню. Первая смотрела на него с беспокойством, вторая с почти неприкрытым презрением. Саймон нахмурился и заставил себя сесть. Он полагал, что обе заслуживали тех чувств, которые испытывали. Они заставили его рассказать об обмане Лилиан. Они имели право знать, что им грозила опасность от того, что знала Лилиан.
Всё же, несмотря на её заверения в любви, он абсолютно не был уверен, что она не откроет правду всему свету. Эти сомнения мучили его, как ничто другое.
— Я беспокоюсь о тебе, — тихо произнесла Наоми, накрыв его руку своей перед тем, как налить ему чашку крепкого чая.
Саймон бросил на неё хмурый взгляд.
— Я знаю. И я ценю твою заботу, но ты напрасно беспокоишься. Теперь уже ничего с этим не поделаешь.
Не то, чтобы он не пытался думать о чем-то другом. Однако в действительности весь его мир был перевёрнут вверх дном и единственный человек, на которого он мог бы положиться, была Лилиан Мэйхью.
Но и это оказалось ложью.
Однако даже, несмотря на это, он не мог перестать желать её. Саймон каждую ночь мерил комнату шагами с момента её отъезда, скучал по ней и жаждал жизни, которую собирался разделить с ней.