Но стоило её желанию усилиться, как Саймон тут же отпрянул от неё. Он сделал шаг назад — глаза его пылали диким огнем, а почти вертикально восставшая плоть поднималась в такт неровному дыханию.
— Я сожалею, — сказал он, поддерживая её за плечи теплыми ладонями. — Уверяю вас, обычно у меня нет привычки, соблазнять гостей прямо на своем столе.
Лилиан изумленно уставилась на него, не осмеливаясь встать на ослабевшие ноги, так как не была уверена, выдержат ли они её вес.
— Нет? — прошептала она, пытаясь выглядеть беспечной, хотя голос её дрожал. — И чем же я удостоилась подобной чести?
Некоторое время он пристально смотрел ей в глаза.
— Понятия не имею, Лилиан. Но по каким-то загадочным причинам, стоит мне только приблизиться к вам, и я забываю о том, что воспитан как джентльмен, забываю о долге и обязанностях, забываю обо всем, за исключением того, что жажду прикоснуться к вам.
Она удивленно моргнула, потрясенная его словами. Казалось, он сам поразился своему откровению, поскольку сделал ещё один шаг назад, будто опасаясь полностью утратить контроль над собой рядом с ней.
— Но всё дело в том, что вы — леди, а я, как предполагается, джентльмен, — продолжил он. — И в свете этого то, что я позволил себе несколько секунд назад, выглядит непростительной вольностью. Даже если это и подарило нам взаимное удовольствие.
Ей понадобилось приложить огромное усилие, чтобы кивнуть в ответ. Потому что единственное, чего она сейчас хотела — это забыть о приличиях и тайных замыслах и броситься в его объятья, чтобы позволить Саймону снова и снова делать с ней эти неподобающие, греховные вещи.
— Вы пришли ко мне с благородной целью, — добавил он с глубоким вздохом, словно возвращаясь к своим тяжким обязанностям, — чтобы узнать о причине моего беспокойства.
Она снова кивнула и попыталась встать на ноги. Если он сумел так быстро совладать с собой, она тоже должна найти силы и справиться с собственной слабостью.
— Все… в-верно. Но вы так и не ответили, что послужило причиной вашего огорчения?
Саймон на мгновение закрыл глаза и устало потер веки кончиками пальцев. Наконец, он вздохнул и произнес:
— Когда я рассказал вам о том, что собираюсь разобрать бумаги отца, вы попросили меня рассказать, если я обнаружу в них что-либо странное. Тогда я счел вашу просьбу смехотворной, так как полагал, что мне не удастся «обнаружить» ничего необычного. И всё же…
Лилиан шагнула к нему, ощутив, как сердце забилось где-то в горле.
— И все же?..
Саймон взглянул на неё.
— Хорошо, я должен признаться, что, возможно, отец скрывал нечто такое, о чем я даже не догадывался. Боюсь, раскрыв его тайны, я пойму, что он тоже был подвержен человеческим слабостям, и вел себя вовсе не так безупречно, как все привыкли думать.