Губы Лилиан превратились в тонкую, бескровную линию, когда она отвернулась в сторону, явив Саймону только свой профиль. Она была столь сильно напряжена, что он не осмеливался даже дотронуться до неё, опасаясь, что девушка утратит самообладание.
— Однако это тяготеет надо мной. Я не ребёнок, и отлично знаю, как жестоки порой законы общества.
Саймон нахмурился. Ему отчаянно хотелось сделать Лилиан предложение и услышать её ответ, но в эту минуту она была так близка к тому, чтобы рассказать о тайнах своего прошлого, в которых он пытался разобраться чуть ли не с самой первой их встречи. Возможно, если она разделит с ним свою тяжкую ношу и почувствует в ответ понимание и сочувствие, то с большей готовностью примет его предложение.
— Лилиан, расскажите мне о вашей матери. Всё, что я слышал до сих пор — всего лишь слухи и недомолвки. Мне необходимо знать правду.
Она резко повернулась к нему, вздёрнув подбородок, и Саймон заметил пламя гнева и даже ненависти, мелькнувшее в глубине её глаз, прежде чем Лилиан опустила взгляд на свои судорожно сжатые кулачки.
— Мама никогда не выглядела особенно счастливой, — выдавила она сквозь сжатые зубы. — Казалось, склонность к меланхолии была заложена в самой её природе. Но затем случилось ужасное… Некто причинил ей очень сильную боль.
Саймон помрачнел. Он никогда не слышал деталей этой истории. И тот факт, что существовал некто, сыгравший свою роковую роль в преждевременной смерти матери Лилиан, делал случившееся ещё более трагичным.
Лилиан продолжила свой печальный рассказ.
— Это довело её до края и толкнуло в пропасть. Если вы желаете убедиться, действительно ли верны слухи о том, что мама сама лишила себя жизни… — девушка глубоко вздохнула. — То мой ответ — да, ваша светлость. Доктор прописал ей лауданум для того, чтобы избавить её от кошмаров, и однажды ночью она приняла дозу, достаточную для того, чтобы никогда уже не проснуться.
Саймон склонился к Лилиан и коснулся её руки. Она не отпрянула, но и не расслабилась от его участливого прикосновения, оставаясь всё такой же скованной и напряжённой.
— Быть может, это был всего лишь несчастный случай?
Лилиан в ответ покачала головой.
— Господь свидетель, как бы мне хотелось, чтобы это было правдой, но невозможно отрицать желание матери уйти из жизни той злополучной ночью. И доказательство тому — прощальное письмо, в котором она раскрыла причины своего поступка мне, моему отцу и брату.
Высвободив руку, Лилиан подошла к берегу озера и пристально уставилась на его безмятежную гладь. Долгое время она молчала, а затем продолжила: