— Нравится? — покрутилась я перед ней в гостиной. Юбка красиво заиграла. Саша скакала вокруг и радостно тявкала, виляя хвостом.
— Ты необыкновенная, — вполне искренне восхитилась она. — Какой сегодня праздник?
— Я свободна. И очень счастлива. И приняла наконец-то решение. Оно тяжело мне далось, но так будет лучше для меня.
— Я вижу. У тебя глаза блестят, и румянец, и ты просто вся светишься.
— У меня для вас тоже есть подарки. Это Саше, — протянула женщине ошейник со стразиками и меховую накидку для прогулок зимой. Она умильно взмахнула руками и заохала. — А это вам, — Оренбургский платок был завернут в фольгу и завязан красным бантом. Я вынесла все мозги продавщице в сувенирной лавке, ковыряясь в шалях. — Это из России. Для вас с любовью.
Фрау Марта развернула подарок и расплылась в счастливой улыбке. Сложила платок и накинула на плечи. Начала медленно кружится по комнате, затянув по-русски с жутким акцентом:
— Калинка-малинка, малинка моя! Калинка-малинка! Ах, калинка-малинка!
Я рассмеялась. Принялась хлопать ей и подпевать.
— Покружись еще, девочка, дай я на тебя посмотрю, — попросила она. На лице улыбка, в глазах слезы.
Я красиво развела руки в стороны и начала плавно двигаться. А ведь когда-то в прошлой жизни я занималась восточными танцами и отлично танцевала танец живота. Боже, у меня была такая интересная жизнь, наполненная увлечениями и друзьями, смехом и радостью! С завтрашнего дня все в моей жизни станет хорошо. Девочка-веточка нашла свое счастье и завтра проснется совсем другая — новая, восхитительная, сексуальная, притягательная. А сейчас маленькая репетиция. Я — шикарная женщина. Свободная женщина. Самая лучшая женщина на свете. Все девки, как девки, одна я королева!
— Мари, скажи, а что ты решила с тем мужчиной? — фрау Марта села на стул и сложила руки на животе. Мисс Марпл собственной персоной.
— Ничего. Он решил, что нам надо расстаться, о чем мне и сообщил. Что я могу сделать?
— Мари, ты любишь его.
— Конечно, люблю, — небрежно тряхнула я головой. — Но для него любовь, судя по всему, — это лампочка в подъезде, которую можно легко разбить и так же легко заменить на другую, никто и не заметит. Удачи ему.
— Ты все еще злишься на него. Позвони ему, поговори.
— Что я ему скажу?
— Правду. Скажи, что улетаешь домой, что любишь его, скучаешь. Позвони, просто позвони. Попроси приехать и проводить.
Я недовольно рассмеялась, сложив руки на груди.
— Мари, когда-то очень давно я безумно любила одного мужчину. Он был моим первым мужчиной. Мы расстались из-за глупости, он обидел меня, я точно так же сбежала от него из Австрии в Германию. Он просил меня вернуться, говорил, что не может без меня жить. Но я была слишком гордой, чтобы простить его. Мне казалось, что у меня еще будут другие мужчины, лучше этого, они будут меня любить, носить на руках, боготворить. И они были, носили и боготворили. Только я больше так и не смогла никого полюбить по-настоящему, когда от одной мысли теплом наполняется живот, а в груди приятно тянет. Иногда мне кажется, что руки до сих пор помнят бархат его кожи и шелк его волос. Если бы я, старуха, могла это исправить, то вернула бы все назад и прожила свою жизнь счастливо. По-настоящему счастливо. — Я открыла рот, чтобы возразить, но она остановила меня жестом. — Мари, я бы в свои двадцать точно так же сказала старой карге, которая бы вздумала учить меня жизни, что это не ее дело, и пусть убирается в ад со своими советами, но послушай старую каргу — позвони ему. Прошло время, вы многое подумали, обдумали и решили, возможно, он раскаивается в своих словах, просто дай ему еще один шанс, хотя бы один, не отвергай его.