— Послушайте, господин майор, — у Каменщикова аж глаза покраснели. — Что здесь происходит?
— Вообще-то мы выясняем обстоятельства гибели вашей, между прочим, жены, — сурово ответил Никита свет Игоревич. Даже нахмурился, обожаю!
— И вы намекаете, что это я? Таточку?!
Герр майор картинно повел плечом:
— Собственно, про убийство тут еще никто ничего не говорил, что ж вы впереди паровоза-то бежите? Вас вроде не обвиняли... Пока неясно главное: как можно здорового трезвого человека вытолкнуть из окна — и никаких следов? — все-таки актерские данные Ильина выше всяких похвал, так искренне спросил, даже я почти поверила, хотя загодя обо всем договорились.
Я развернула плечи, подняла голову и вообще изобразила приступ гордости:
— Сейчас продемонстрирую… Да вот хоть на этом окне, оно почти такое же. Наташ, помогите?
Александр Викторович кинулся было на помощь, но Ильин, поймав мой предостерегающий взгляд, быстренько усадил безутешного вдовца на место:
— Нет уж, вы лучше посидите, окно и Наташа откроет.
Вдовец, кажется, заскрипел зубами. Нина Борисовна совсем съежилась в своем уголке.
Рама и впрямь была непростая. Теперь уже я дернулась помочь и довольно сильно Наташу толкнула. Она поморщилась.
— Ох, извините, я медведь. А у вас рука еще болит, да? Перевязать надо бы.
— Да само пройдет, не беспокойтесь.
— Да как же само, такое сильное воспаление…
Позвоночнику стало холодно, даже коленки ослабли. Пришлось вздохнуть поглубже — не хватало еще, чтобы голос задрожал. Ну, давай, Рита, улыбнись и…
— Ржавчина попала, да? — я продолжала улыбаться, — А на железке, что у стены дома валяется, следы крови. Вашей, я полагаю. А может, и волокна с рубашки Таты сохранились… И голубиный пух на вашем ковре остался. Никакая это была не кошачья шерсть… Ильин!
Наташа вдруг побелела и начала валиться на меня. Коленки все-таки подломились, скользкий подоконник куда-то поехал… Да не подоконник, дура, это ты поехала! Этаж третий, не девятый, но падать будешь головой вниз, тебе хватит! Рука успела схватиться за внутренний край подоконника — гладкий, зараза, ни желобочка, ни впадинки! — пальцы свело судорогой, но поверхность скользила, выворачиваясь… Ну, ты же всегда хвасталась, что ногтями шурупы отворачиваешь — держись, идиотка!
В следующую секунду я поняла, что Наташи рядом уже нет, и подоконника — тоже! И стою я на собственных ногах, а Ильин — солнышко, душка, сокровище мое! — придерживает меня за свитер. «Клеопатра» обморочно (ага! так я и поверила!) раскинулась на диванчике, а ботанический Костя внимательно ее разглядывает, придерживая за вывернутую руку.