Она переменила тему — ее смущало подавленное настроение Джонни.
— А как картина? Хорошо получилась? Думаешь, будет успех? — спросила она.
Джонни кивнул:
— С картиной все в порядке. Если повезет, сразу опять встану на ноги. Могут дать приз Академии — тогда не пропаду, даже если совсем перестану петь. Ну, и тебе с детьми будет перепадать больше.
— У нас и так больше, — сказала Вирджиния. — Куда больше, чем необходимо.
— Мне хотелось бы чаще видеть девочек, — сказал Джонни. — Надо как-то налаживать нашу жизнь. Что если мне обедать у вас по пятницам? Как ты считаешь? Можешь не сомневаться, я ни одной не пропущу — где бы я ни был, чем бы ни занимался. Еще можно проводить вместе уик-энды, хоть иногда. Или брать девочек с собой куда-нибудь на каникулы.
Джинни подала ему пепельницу, предугадывая желание закурить.
— Я не возражаю, — сказала она. — Я потому и не вышла во второй раз замуж, что дети должны знать родного отца.
Она сказала это безлично, ничего не подчеркивая, но Джонни, смотревший сейчас пустыми глазами вверх, в потолок, все равно почувствовал ее желание смягчить сказанное когда-то при разводе, после того, как их брак разрушился, а его успех стал клониться к закату.
— А угадай-ка, кто мне звонил? — опять переменила она тему.
— Кто? — спросил Джонни. Он не стал ей подыгрывать, как не делал этого и раньше.
Вирджиния сказала:
— Ну хоть попытайся угадать.
Он молча ждал.
— Твой Крестный отец, — сказала она.
Джонни поразился:
— Странно. Он ведь никогда и не подходит к телефону. Что он сказал?
— Просил меня помогать тебе, — мягко сказала Джинни. — Сказал, что можешь опять подняться на самый верх, что ты уже начал идти в гору, но надо, чтобы были рядом близкие люди, которые готовы поддержать и поверить в тебя. Я спросила: мне-то что до него? Но он сказал: Джонни — отец твоих детей. Очень приятный человек, просто удивительно, какие ужасы про него сочиняют.
Из кухни, будто в ответ на ее слова, раздался телефонный звонок. Вирджиния недолюбливала телефонов, поэтому после ухода Джонни сняла все лишние аппараты, оставив лишь в спальне и на кухне. Она вышла в кухню, но через секунду вернулась, не скрывая крайнего изумления:
— Это тебя, Джонни, — сказала она, — Том Хейген. Сказал, очень важно.
Джонни немедленно вскочил с дивана и поспешил на кухню.
— Да, я слушаю, Том!
Голос Хейгена был размеренным:
— Джонни, твой Крестный отец считает, что нам пора повидаться с тобой. Ведь картина твоя окончена, нужно обговорить дальнейшие планы. Я вылечу завтра утренним рейсом. Ты сможешь встретить меня в Лос-Анджелесе? Уже вечером я вернусь в Нью-Йорк, так что жертвовать ради меня целым днем тебе не придется.