— В таком случае вам больше нечего делать возле него, — сказал дон Корлеоне. — Наш черед принять на себя тяжесть этой ноши. Мы успокоим его и закроем ему глаза. Мы похороним его, и оплачем, и позаботимся о жене и дочерях.
Теперь, когда все сказано было с полной откровенностью, жена Аббандандо, наконец, поняла происходящее. И разрыдалась.
Доктор Кеннеди самоустранился. Людям такого рода все равно ничего не втолкуешь. Более того, он осознавал, что слова этого человека жестоки, но справедливы. Его миссия закончилась. Очень вежливо, он все же оставил за собой последнюю реплику:
— Еще пару минут обождите, пожалуйста. Сестра пригласит вас. Остались последние необходимые процедуры.
И быстрым шагом удалился вдоль по коридору. Полы его халата развевались на ходу.
Сестра вернулась к больному. Несколько минут спустя она приоткрыла дверь, жестом приглашая их войти, и сказала вполголоса:
— Он бредит от боли. Не надо его тревожить. Лучше всего, если все, кроме жены, сразу же покинут палату.
Выходя, она признала Джонни Фонтейна и глаза ее распахнулись ему навстречу. Джонни чуть улыбнулся ей и постарался запомнить, вдруг пригодится. Он прошел к умирающему вслед за остальными.
Поединок Дженко Аббандандо со смертью длился целую вечность, но теперь его силы были на исходе, и он чувствовал, как сдает последние рубежи, лежа на больничной постели с приподнятым изголовьем в полном изнеможении. От него остались кожа да кости, прежде роскошная черная шевелюра истаяла и рассыпалась на желтоватые жалкие пряди.
Дон Корлеоне сказал ободряюще:
— Дженко, дружище, посмотри, кто пришел со мной, — все мои сыновья и даже Джонни, залетная птичка из самого Голливуда.
Умирающий поднял на дона затуманенные лихорадкой глаза, в которых светилась благодарность. Молодые люди по очереди подержали его костлявые пальцы в своих. Жена и дочери сгрудились возле постели, всячески стараясь проявить нежность и заботу.
Дон, в свою очередь, взял руку старого товарища в свои ладони. Сказал как можно душевней:
— Давай-ка вставай поскорее да махнем на пару в Италию. Помнишь нашу деревню? Давно мы не играли с тобой в шары перед пиццерией, где еще наши отцы и деды их катали, а?
Умирающий мотнул головой и жестом показал, чтобы все отошли от его постели. Его костлявые пальцы крепко вцепились в рукав Вито Корлеоне.
Он пытался что-то сказать. Дон пододвинул стул поближе, присел и склонился к постели. Дженко забормотал невнятно об их детстве… Потом угольно-черные глаза его прояснились. Дженко перешел на шепот, дон еще ниже склонился к нему. Окружающие не поверили своим глазам, увидев, что по щекам Крестного отца текут слезы.