— Под каким именем проживает здесь эта дама?
Портье молча холодновато посмотрел на Клеменцу. Клеменца тоже молча скатал в ладонях и бросил на конторку зеленый долларовый шарик, Портье ловко перехватил его и тотчас ответил:
— Зарегистрированы мистер Майкл Корлеоне с супругой.
В машине Паоло Гатто сказал:
— А она ничего, в норме.
Клеменца проворчал:
— Спит с Майклом. — «Если, конечно, они уже не женаты в самом деле», — добавил он про себя. А вслух сказал: — Заедешь за мной с утра пораньше. У Хейгена есть для нас что-то срочное.
Только поздней ночью в воскресенье Хейген, поцеловав на прощанье жену, выехал в аэропорт. Пришлось воспользоваться форменным удостоверением номер один — даром признательности обязанного ему штабного генерала из Пентагона, — чтобы попасть на ближайший рейс в Лос-Анджелес.
Прошедший день был не из легких, но он возвысил Хейгена. Дон Корлеоне, вернувшийся в три часа ночи из больницы после кончины Дженко Аббандандо, официально назначил Тома Хейгена своим советником.
Помимо реальной власти это означало, что отныне Хейген очень богат.
Для него дон нарушил древнюю и почтенную традицию. Издавна повелось, что советником в Семье может быть только чистокровный сицилиец. То, что Том воспитывался в доме дона наравне с сыновьями, значения не имело. Дело касалось только крови. Должность советника была ключевой в иерархии любой семьи, и доверить ее можно было только сицилийцу, впитавшему с молоком матери знания законов круговой поруки и омерты — обета молчания.
Между главой Семьи — доном и рядовыми ее членами-исполнителями существовала как бы тройная прослойка, своего рода буфер, не допускающий, чтобы хоть самый малый след навел на вершину. На дона могли выйти лишь в одном случае — если предателем окажется советник. В воскресенье дон Корлеоне отдал распоряжение, как поступить с обидчиками дочери Америго Бонасеры, но он отдал эти распоряжения советнику наедине. Том Хейген, тоже наедине, передал эти распоряжения лично Клеменце. Клеменца, в свою очередь, приказал Паоло Гатто позаботиться об исполнении. Самому Паоло Гатто предстояло подобрать нужных людей и объяснить, что от них требуется. Ни его самого, ни его подручных вовсе не касалось, чем вызвано поручение и от кого оно исходит. Чтобы след привел к дону, все звенья цепи должны были оказаться ненадежными. Такого никогда не случалось, Если в цепи обнаруживалось слабое звено, от него немедленно избавлялись.
Кроме того, в ряде случаев советнику приходилось официально представлять Семью, выступать от имени дона. Он, как подсказывало само звание, был советником, правой рукой, мозговым центром Семьи. Поэтому предполагалось, что это самый верный друг и первый компаньон дона. Во время дальних поездок он сам садился за руль, на совещаниях брал на себя заботу о напитках, кофе, закуске и свежих сигарах для дона. Это был единственный человек на свете, которому по силам было бы свергнуть Хозяина, но ни один советник на свете никогда не предавал своего дона, во всяком случае, на памяти многих сицилийских поколений. Любой советник хорошо знал, что будет богат и уважаем, если сохранит верность своему дону. А случись с ним неприятность, о его детях и жене позаботятся по самому высокому счету.