Выждав, Солоццо заговорил опять:
— Я знаю, Санни пошел бы на мое предложение, оно грело его. Ведь так? Ты и сам понимаешь, что дело это стоящее. Час наркотиков уже наступил, и от этого никуда не денешься. А прибыль они приносят такую, что за пару лет все мы будем швыряться миллионами. Дон не мог расстаться с предрассудками, он был из другого времени, а сам не понимал этого. Но теперь он мертв, а мертвого не вернешь. Я хочу вернуться к нашим переговорам, и ты должен помочь мне уговорить Санни.
Хейген сказал прямо:
— Ничего не выйдет. Санни пойдет на все, чтобы отомстить за отца.
— Возможно — сгоряча, на первых порах, — перебил его Солоццо, — но его надо образумить. За мной стоит семейство Таталья, а остальные кланы постараются не допустить открытой вражды. Кому нужна война, если она вредит делу? Если же мы договоримся с Санни, даже старые друзья дона не станут вмешиваться.
Хейген молча смотрел на собственные руки. Солоццо продолжал вкрадчиво и настойчиво:
— Дон так и так уже утратил прежнюю силу. Вот ведь — позволил застать себя врасплох. То, что он взял в советники тебя, а не сицилийца, тоже сильно повредило ему в глазах других семейств. В открытой войне Корлеоне просто раздавят. Но проиграют от этого все, и я сам в том числе. Политические связи семейства Корлеоне для меня важнее даже, чем деньги. Поэтому я и прошу — поговори с Санни, чтобы удалось избежать крови.
Хейген пододвинул фарфоровую чашку, показав, чтобы плеснули еще.
— Попробую, — сказал он, — но убедить Санни будет трудно. А ведь есть еще Люка Брази. Люку не остановит даже Санни, учтите. На вашем месте я остерегался бы встреч с Люкой.
Солоццо ответил спокойно:
— Это уж моя забота. Ты только позаботься о Санни и других сыновьях дона. Скажи им, что сегодня мои ребята запросто могли пришибить и Фредди, но не сделали этого, потому что я строжайше запретил им. Я совсем не стремлюсь обострять дело. Так и скажи: Фредди остался жив только благодаря мне.
Хейген наконец-то почувствовал себя уверенней, убивать его явно не собирались, да и держать в качестве заложника тоже, Почувствовав облегчение, Том в то же время покраснел от стыда. Солоццо, наблюдавший за ним, все понял. По змеистым губам «турка» скользнула неясная улыбка.
Мозги Хейгена стали работать. Как ему следует поступить? Его убьют только в том случае, если он откажется быть посредником. Но Солоццо хочет от него, собственно, только честного изложения дела, а ведь именно это и должен сделать в подобном случае любой советник, Кроме того, Хейген понимал правоту Солоццо во многих вопросах. Во всяком случае, войны между Корлеоне и Таталья надо постараться избежать, как бы дорого это ни обошлось. Правильнее всего для семейства Корлеоне было бы с почетом похоронить дона и, скрепя сердце, поладить с Солоццо. Когда-нибудь все равно подвернется случай сквитаться с ним.