Заткнувшись, с пустой башкой, опустошённой душой и захолодевшим сердцем поехала куда глаза глядят, увидела неоновую вывеску СТО и свернула к ней, отдав «Опелёк» для давно намеченного профилактического осмотра, для которого всё не находилось времени. Когда же подкованный, подкрученный и подверченный, вычищенный и умытый друг выкатился из ангара и остановился, сияя под уходящим солнцем довольной улыбкой, то и она невольно улыбнулась ему.
- Что, брат, ещё поездим? – спросила вслух, пожалев, что нет СТО для людей.
- Поездишь, - пообещал ремонтник, вылезая из-за руля. – Нормальная машинка.
Поездив, бездумно повинуясь светофорам и автопотоку, и вернув душевное равновесие, завернула домой, тем более что начало темнеть.
Больше она ни в какие Третьяковки ни одной ногой, пусть там ошивается Верка. Говорят, чадо в утробе впитывает всё, что видит и слышит будущая мать. Если долго и часто стоять перед живописью, то родится художник, если слушать и слушать музыку – музыкант, если читать и читать, лучше вслух, поэзию, то – борзописец. Вот и получаются неведомо отчего детишки, не похожие на родителей. Кстати, мать как-то в их затяжных спорах обмолвилась, что, будучи в декрете, много смотрела по телеку спектаклей и кин. А ещё спрашивает, откуда у них дочь-актриса! Всё оттуда же, мамочка! Испортила судьбу дочери, а удивляется. Никаких Третьяковок! Пусть Верка вправляет мозги своему уродцу. И – баста!
Подмяв под спину пару подушек, укрыв ноги пледом и прихватив для вдохновения приличный кусман вредной колбасы с батоном, уселась на диване, решив вплотную заняться самообразованием, просмотрев несколько рейтинговых бытовых сериалов. Как раз показывали, как одна нераженькая серая кошечка лишилась мужа и, страдая, мыкаясь из угла в угол, уговаривала дочь, что папка хороший, что он их пожалеет и вернётся. Чёрта с два котяра вернётся! Он, небось, уже по горло нахлебался жалости, захотелось чего-нибудь поострее. Интересно, что дальше напридумывал сценарист?
Но этого узнать не удалось. Раздался длинный требовательный звонок, потом второй, словно объявляя тревогу. В раздражении она отбросила плед, встала, сунула ноги в шлёпанцы. «Ну, гад, опять припёрся! Понравилось алкашу! Сейчас я ему задам!» В ярости отперла и открыла дверь.
- Какого чёрта… - и осеклась: на пороге стоял, улыбаясь, Григорий Павлович, почти забытый катреранг. – Ты-ы… - удивилась Мария Сергеевна.
- Честь имею! – лихо отрапортовал нежданный гость, красиво приложив ладонь к фуражке и внимательно вглядываясь в лицо хозяйки, стараясь угадать эффект своего неожиданного появления. – Разговаривать через порог – значит, поссориться, - напомнил известную примету с намёком на то, что не худо бы ему и войти в квартиру.