- Я так и подумала. Ну, как вы там после отпуска? Оклемались?
- Вполне. Родная природа, друзья и обжитые стены быстро привели в рабочее состояние, дел столько, что раскачиваться некогда. Да что я? Вы-то как? – приятно забеспокоился о ней. – Как гастроли?
- Лучше не вспоминать, - она невольно тяжко вздохнула.
- И не будем, - согласился он. – Помнить стоит только хорошее и собственные долги.
Она опять рассмеялась освобождённо, подумав, что никогда ни с кем ей не было так легко разговаривать.
- А я ушла из театра, - и сразу поправилась: - Вернее, меня ушли.
- И что? – в голосе Ивана Всеволодовича послышалась неподдельная озабоченность. – Переживаете?
- Ничуть! – чересчур бодро успокоила она его. – К этому всё шло, - и похвасталась: - Теперь снимаюсь в многосерийном фильме, - поспешила опередить события.
Он чуть помолчал, переваривая её неожиданное преображение.
- Знаете, мне представляется, что кино и театр – два совершенно разных искусства. Вам не стоит разбрасываться.
«Легко ему так говорить! А если жрать нечего?»
- К сожалению, работы в театрах пока не нашлось, - ответила с обидой за себя и на него за непреклонный дилетантский теоретизм.
- А вы попытайтесь устроиться хотя бы на третьи-четвёртые роли, - посоветовал, не зная реальной театральной обстановки, - потерпите забвение и нужду, упорно делайте своё дело, - «Опять он со своим маленьким делом!» - делайте его хорошо, даже если сейчас оно никому не нужно. Я верю, я знаю, вы выйдете в конце концов на свою дорогу, завоюете и сцену, и зрителя, и благожелательную критику. Как бы мне хотелось увидеть вас на сцене! – Он там, вдалеке, вздохнул, предавшись неосуществлённой мечте.
- А я, - откликнулась она, чуть понизив голос, - тоже хотела бы…
-12-
Она замолчала на полуфразе, так и не сказав, что хотела посмотреть. Иван Всеволодович с ненавистью взглянул на дисплей мобильника – так и есть: сдох аккумулятор. В сердцах выругался по матушке и, разозлившись, выкинул мобилу в открытую форточку. Несчастный аппаратик мелькнул серебристым корпусом и исчез в недавно нагребённом огромном снежном сугробе. Опомнившись, неврастеник выглянул в окно, высунул голову в форточку, но ничего не увидел, он даже не заметил, куда нырнул мерзавец. «Там же её телефон!» - чуть не взвыл в отчаяньи и хотел было выскочить с лопатой и найти, но тут вошёл Николай и поторопил:
- Иван Всеволодович, пора. Из аэропорта сообщили, что вертолёт ждёт. Машины загружены, всё на мази. Пошли?
Скрипнув зубами и зло взглянув на помощника, начальник открыл внутреннюю дверь кабинета и крикнул в камералку громче, чем надо: