- Зина! Вали сюда! – Вошла Зина, жена Николая, корпевшая над шлифами. – Слушай, я тут нечаянно выбросил в окно мобильник… - у Зины от удивления округлились глаза, - …найди и пользуйся. Приеду – отберу. Хорошо? – и, не ожидая согласия, заспешил на выход – он не умел заставлять себя ждать и терпеть не мог ждать других. Почти бегом пересёк двор, рывком вскочил в кабину вездехода «Урал». – Давай, Сашок, трогай с богом, - разрешил шофёру, и они поехали. А следом за ними двинулся ГАЗ-66 – фургон с зимовщиками.
И сразу все лишние мысли отошли в сторону, осталась только одна: что забыл? Не могли не забыть, так не бывает, но что? Он последовательно перебирал в памяти собранное таёжное имущество, перечислял в уме несколько раз и никак не мог вспомнить забытого. Неужели ничего не забыли? Плохая примета. И вдруг вспомнил: эврика! Он, растяпа, забыл новенький двухлитровый да ещё с насосом китайский термос с зелёными драконами по тёмно-красному фону с жёлтыми цветами, сохраняющий кипяток внутри в течение двенадцати часов. И сразу стало легко и свободно: всё начинается как обычно.
В аэропорту на взлётной полосе уже ожидала «Восьмёрка», много лет прослужившая в армии и теперь дорабатывающая рабочий срок на экстремальных таёжных транспортировках грузов для геологов, лесников, таёжных посёлков и на браконьерских охотах и рыбалках оборзевших от жира чинуш из краевого центра. Подкатили прямо к воздушному трудяге, споро и умело разместили груз почти строго по инструкции и так, что он чуть не касался потолка, оставив узкий проход для лётчиков и для восьмерых пассажиров. Вспомнился Гуга с его инновационной идеей вертолётной геосъёмки, для которой, хотелось верить, когда-нибудь и настанет время, а пока – вот так, только транспортировка, пока ноги геологов и дешевле, и эффективнее вертолётной техники. Иван Всеволодович по-хозяйски осмотрел груз и транспортник в целом, подивившись в который раз тому, что узенькие и длиннющие прогнувшиеся лопасти винта способны поднять в воздух громадину и держать её там, ни на что не опираясь. До чего только не додумается гомо сапиенс. Подошли летуны, заглянули внутрь, пилот покачал головой, но ничего не сказал, не заставил, умница, выгружаться. Он хорошо знал, как дорог, как нужен в тайге каждый, казалось бы ненужный, предмет быта, сам стал поневоле таёжником, не раз ночевал в полевых лагерях, да и геологи не забывали подкинуть экипажу то хороший меховой спальник, то новенькую чешскую палатку, то крепчайшие яловые сапоги, а то и несколько бутылок чистейшего медицинского спирта, не говоря уж о тушёнке, икре и рыбе. Лётчики заперли на всякий случай дверь, чтобы никто не вздумал выйти по дурости, прошли в кабину, все замерли, но это не значило ещё, что полетят. Взревел, чихая и набирая обороты, мотор, всё сильнее раскачивая утяжелённую машину, казалось, что вот-вот она и развалится на части, а разогнавшиеся лопасти улетят в синеву словно детская игрушка. Но и это ещё не признак того, что полетят. Наконец, чудо-техника прокатилась сотню метров, с натугой оторвалась от притягивающей согласно закону Ньютона земли и полетела, низко опустив нос и будто принюхиваясь, и только когда под шасси промелькнули верхушки приаэродромных сосёнок, можно стало облегчённо вздохнуть: летим! Все сразу задвигались, устраиваясь поудобнее, из кабины выглянул второй пилот, Иван Всеволодович показал большой палец: всё в порядке, летим!