Соблазнитель подпёр голову рукой.
- Отвратно! Всё протёртое, пережёванное: творожок, кашка, пюре, котлетки, тефтельки, полпомидора, пол-огурца, а запить всю эту мерзость дают компот. У меня от одного взгляда на него тошнота подступает к горлу. Пойдём?
Иван Всеволодович помялся и, не решившись отказаться сразу, сказал:
- Посмотрим.
Сосед, в полной уверенности, что они договорились, спросил ещё:
- У тебя что за болячка?
- Этот… как его… хондроз какой-то, - еле вспомнил один больной.
- Остеохондроз, что ли? – подсказал другой больной. – Так и у меня такой же. После завтрака сходим, полежим в грязи и отвалим на целый день.
- Что за грязь? – поинтересовался Иван Всеволодович, которому почему-то не захотелось принимать свинячью процедуру.
- Говорят – целебная, - объяснил шахтёр, - только почему-то в ней окурки попадаются. Завтра в последний раз дамся. Ладно, будь, - отвернулся к стене и сразу же облегчённо захрапел.
Вернувшись после бодрящего душа и почувствовав всё гуще распространяющийся сивушный запах, Иван Всеволодович открыл форточку и, кое-как устроившись на короткой кровати, успел подумать: «Хорошо, что не позвонил».
За завтраком его посадили за стол с тремя дамами приятной наштукатуренной наружности и неопределённого возраста в пределах 35-50 лет. Намеренно не обращая внимания на новичка, они деловито, не стесняясь, обсуждали свои многочисленные недомогания и помогающие от них избавиться процедуры. Иван Всеволодович тоже не напрашивался на разговоры и не по-джентльменски, молча, не одарив вниманием доходяг, быстро справился с булочкой на два укуса, намазанной маслом толщиной в лезвие ножа, запил жидким молочным кофе марки «Бурда» и, вспотев от напряжения, так же молча удалился, чувствуя спиной осуждающие взгляды подержанных красоток.
Вернулся в комнату. Иван дрых, разметавшись на кровати, словно младенец, и похоже не собирался на грязные процедуры. Потоптавшись, Иван Всеволодович напялил не надёванные ни разу белые шорты с золотыми кнопками и молниями, просвечивающую тенниску небесно-голубого цвета и пошёл знакомиться с морем, тоже решив проигнорировать грязелечение. Потрогал-помял хондрозную шею, повертел головой, вроде не болит, ну, и слава богу!
Дождь в ночь опять вернулся в Москву. Резко очерченные осенние облака торопились следом, то открывая, то закрывая палящее солнце. Обрадованные хорошей погодой вороны облепили обломанные на гнёзда вершины деревьев, приятными звуками возвещая оттуда наступление погожего дня. Энергично прошагав небольшую площадь перед массивным зданием санатория царской закладки, здоровый больной спустился по гранитным ступеням короткой, но широкой лестницы на побережье и, пройдя сотню метров по асфальтированной аллее, огороженной какими-то незнакомыми зелёными монстрами с ребристыми стволами и длинными изрезанными листьями, очутился на пляже – и вот оно, море!