Жизель отвернулась и посмотрела в окно, но Саул знал, что все ее мысли — и сама она — в прошлом.
Пока Жизель перед ним раскрывала душу, ему несколько раз хотелось остановить ее, задать вопрос и — сильнее всего — доказать ей, что она не права. Но Саул хранил молчание, опасаясь, что его вмешательство заставит Жизель уйти в себя, перестать говорить. Эмоции сменяли друг друга по мере того, как он слушал ее. Сначала было изумление, затем шок. Как она смогла вынести все это, будучи совсем маленькой? Сколько же ей пришлось пережить! Ну почему он раньше не понял, что в смерти ее матери крылось нечто ужасное, о чем Жизель умалчивала?
— В тот день моего отца вызвали на работу, — продолжала она. — У медсестры Эдвардс был выходной, но перед тем, как покинуть дом, отец попросил меня обещать, что я присмотрю за мамой и Томасом. И я сказала «да». — Она замолчала и повернулась к Саулу. Затем взволнованно произнесла: — Я дала слово, но не сдержала его. Когда мама сказала, что нам надо выйти погулять, я заупрямилась, но она настояла. Я должна была остановить ее…
— Нет, Жизель! — почти выкрикнул Саул. Он был вынужден нарушить молчание, поняв, насколько ей тяжело вспоминать это. Саул медленно приближался к жене, несмотря на то что она все время отступала, пока не прижалась к стене. — Нет. — Он положил руки ей на плечи, его сердце заныло, как только он почувствовал, насколько она напряжена.
— Да, — возразила Жизель. — Да, я должна была.
— Тебе было шесть лет, — напомнил Саул, повторяя то, что сказал, когда она впервые поведала о чувстве вины за смерть матери и брата.
— Я обещала отцу и обманула его. Я дала слово тебе, Саул, и теперь обещаю, что сдержу его. Мне стоило рассказать тебе правду о матери до свадьбы. Мод уверена, что я так и сделала. Но я боялась, что ты не захочешь видеть меня после этого. Какой мужчина захочет жениться на женщине, склонной к сумасшествию?
— Послеродовая депрессия излечивается, — остановил ее Саул.
— Не всегда. Не в случае моей матери. И, по словам Мод, то же самое было с моей бабушкой, правда, не в такой ужасающей форме. Всю жизнь я говорила себе, что не имею права влюбиться или допустить, чтобы кто-то полюбил меня, — это будет несправедливо по отношению к нему. Всю жизнь я знала, что не могу рисковать и родить ребенка, которого захочу убить, как моя мать пыталась убить меня и убила моего брата. А потом я встретила тебя и полюбила так неожиданно и так быстро, что было уже поздно что-либо изменить. Ты сказал, что не хочешь детей, и я решила, что судьба мне дала шанс, сочтя, что я уже достаточно наказана. Я была счастлива, хотя знала, что не могу быть до конца честной с тобой.