Алекс вел его, уходя от «Доннаджера». Реальный предел — из тех ничего не значащих цифр, которыми можно хвастаться, но которые никогда не пригодятся на деле. Сколько там — пятнадцать
g? Двадцать?
Миллер вообще не чувствовал ускорения. Какую скорость можно набрать, если ее не чувствуешь?
Едва ли сознавая, что делает, Холден задействовал капитанский блокатор двигателей. Через секунду он перешел в свободное падение и задохнулся от кашля, пока его органы отыскивали положенные им места в теле. Едва он достаточно очухался, чтобы по-настоящему глубоко вздохнуть, Алекс вышел на связь.
— Кэп, это ты заглушил двигатель?
— Ага, я. Мы проиграли. Эрос уйдет, что бы мы ни делали. Гонка только оттягивала неизбежное и угрожала смертью команды.
Наоми повернулась в кресле и послала ему слабую грустную улыбку. Вокруг глаз у нее чернели синяки от перегрузки.
— Мы сделали, что могли, — сказала она.
Холден выбросил себя из кресла с такой силой, что ссадил ладони о потолок, снова оттолкнулся и прилип спиной к переборке, уцепившись за выступ огнетушителя. Наоми наблюдала за ним, забавно сложив губы удивленным колечком. Он знал, что выглядит смешно, как бьющийся в истерике капризный ребенок, но не мог сдержаться. Отпустив огнетушитель, он медленно выплыл на середину поста. Он не заметил, как колотил по переборке свободным кулаком, но теперь разбитая рука болела.
— Черт побери, — сказал он. — Ну просто черт побери!
— Мы… — начала Наоми, но он ее перебил:
— …сделали все, что могли. И кому это интересно? — Холдена охватило жаркое бешенство, и причиной тому был не только «сок». — Я сделал все, что мог, чтобы спасти «Кентербери». Я думал, что поступаю правильно, позволив «Доннаджеру» нас захватить. Мои добрые намерения не стоят и кучки дерьма!
Лицо Наоми замкнулось. Она смотрела на него из-под опущенных век. Стиснутые губы побелели. «Они хотели, чтобы я тебя убил, — думал Холден. — Хотели, чтобы я убил свою команду в зыбкой надежде, что Эрос не сумеет развить пятнадцати g, а я не смог». Вина, ярость и печаль смешались, обернувшись чем-то незнакомым и неуловимым. Он не знал названия этому чувству.
— Вот уж от кого не ожидала жалости к себе, так это от тебя, — натянуто заметила Наоми. — Где наш капитан, который всегда спрашивает: «Что мы можем сделать прямо сейчас, чтобы изменить что-то к лучшему?»
Холден беспомощно повел рукой.
— Покажи, какую кнопку нажать, чтобы спасти Землю, и я ее нажму.
«Если только это не убьет тебя».
Наоми отстегнулась и проплыла к трапу.
— Взгляну, как там Амос, — пояснила она и задержалась, уже открыв люк. — Я — твой офицер связи, Холден. Мониторинг эфира входит в мои обязанности. Я знаю, чего хочет Эрос.