* * *
Белоконь лежал под плащом и страшно потел. Злое солнце еще и не начало нажаривать, а лежать в засаде уже стало невыносимо. Наверное, ему тоже стоило зарыться в землю. Белоконь этого не сделал, потому что валун и густая трава около него были прекрасным укрытием. Но – не от солнца. Не исключено, что ребятам с той стороны дороги гораздо комфортнее. Как бы там ни было, теперь придется терпеть до темноты. Хорошо, хоть запас воды приличный.
Чтобы не задремать на жаре, Белоконь бодрил себя мыслью, что граф может появиться в любой момент. Кроме того, по дороге мог проехать кто-нибудь еще – каждую минуту следует быть начеку. Впрочем, любое движение смертники заметили бы издалека.
В одиннадцать утра с камня шумно скатился Ковальчук. Белоконь решил, что снайпера приперло справить нужду, и он не смог терпеть до выполнения задания или просто до ночи. К подобному группа подготовилась еще ночью. Им предстояло выдержать до заката. А также пересилить голод и желание курить. Допустимо было лишь понемногу отхлебывать из фляг.
– В чем дело, боец? – спросил Белоконь, перекатываясь на спину.
Ковальчук опирался о камень и смотрел на командира бараньим взглядом. При этом он бессовестно возвышался над землей всей своей огромной тушей. Если эта тупая гора мяса так и будет тут стоять, хана всей маскировке.
– Быстро вернулся на свое место, гаденыш! – прошипел Белоконь.
Для внушительности он приподнял над собой своего нового «папашу». Стрелять он, понятное дело, не собирался – любой выстрел среди чистого поля привлечет внимание немцев.
Ковальчук постоял еще немного, держась за камень, затем нашел в себе силы и заговорил:
– Камень ночью немного остыл, теперь снова раскаляется.
Белоконь впервые слышал его голос после памятного тоста на веранде особистов. Странный голос.
– Придется терпеть, – сказал Белоконь.
Ковальчук не двигался. Стараясь говорить как можно спокойней и убедительней, Белоконь произнес:
– Ночью что-нибудь придумаем. Наложим на тебя дерна…
– Там пекло, командир, – измученно произнес Ковальчук. – Я до ночи не вытерплю, у меня сердце слабое.
– Будем надеяться, что наш генерал появится раньше. Больше ничем тебе помочь не могу. Нам нужна эта снайперская точка, слышишь? Теперь марш наверх! Тебя могут заметить с вышки, твою мать!