– Именно об этом Роман Федорович велел сказать. На словах и только вам. Кстати, Прохорова не у вас?
– Нет.
– А где она?
– Выполняет швой долг пегед годиной.
Сказав это, Корж наконец поборол сомнения и вошел в траншею. Белоконь подал ему конверт и, когда Керженцев протянул за ним руку, перехватил ненавистного особиста за кисть и дернул на себя. Другой рукой Белоконь безошибочно схватил Коржа за горло. Из глотки особиста вырвался стон, который Белоконь оборвал на половине, сдавив изо всех сил. Для Коржа в окопе было достаточно места, но, чтобы отбиваться, пространства все равно не хватало. К тому же в этот раз Белоконь действовал быстро – он решил, что удовольствие от процесса получит, уже когда будет созерцать труп врага, а сейчас важен быстрый результат. Керженцев оседал, у него подкосились ноги. Белоконь протиснул второе плечо вперед и ухватил за горло двумя руками. Шея хрустнула. Белоконь отпустил тело, и особист с жутко выпученными глазами и вывалившимся языком упал на дно траншеи. Чтобы закрепить результат, Белоконь несколькими ударами разбил ему голову прикладом автомата. В этом уже не было надобности, но иначе почему-то не было уверенности, что враг окончательно мертв.
Несколько секунд Белоконь всерьез собирался помочиться на труп, но вспомнил санинструктора Попова и мрачно подумал, что эта процедура может иметь ненужный в этих обстоятельствах лечебный эффект. Нет, не стоит. Да и не получится. Но без глумления Белоконь обойтись не мог. Он наклонился над мертвяком и стал срывать с расстегнутого воротника петлицы капитана госбезопасности. Петлицы оторвались только вместе воротником. Белоконь засунул воротник со шпалами в карман, в последний раз пнул Керженцева и вышел из траншеи в широкий окоп штрафников.
Здесь определенно было светлее. Или это просто рассеивалось кровавое марево в глазах.
Не обращая внимания ни на что, Белоконь выбрался из окопа на дымящееся поле боя и пошел искать Риту. Он не уйдет отсюда, пока не найдет свою женщину.