— Ну, в целом, общие положения этого дела, как-то так… ну, вам ли не знать. Вообще про расторжение брака.
Очень трудно было сосредоточиться, потому что я всё время пытался разглядеть, не идёт ли Мэдди.
— Как я уже говорил, боюсь, миссис Воган удивительно безрассудна, — комментировал адвокат один из пунктов, вызывающих разногласия, тот, что касался финансового договора.
— Ну, у всего есть другая сторона, — заметил я. — В смысле, её адвокат, вероятно, то же самое говорит обо мне.
Похоже, мой комментарий его обескуражил.
— Знаете, мистер Воган, должен сказать, ваша позиция стала много мягче.
Гэри забеспокоился, что моё поведение может вызвать подозрения.
— Поскольку развод так близок, ты уже готовишься к следующим психологическим стадиям, да, парень? Ну там прощение, примирение, сотрудничество… В точности как в книжке «Развод для «чайников»».
— Не читал, — коротко бросил адвокат. — В библиотеке Оксфорда такой книги не было.
Адвокат так и не представился, поэтому я вынужден был обходиться формулировками типа «как говорит наш коллега»; «возвращаясь к пункту, ранее указанному нашим уважаемым адвокатом». Вдобавок я всё ещё выискивал взглядом красавицу, с которой разводился, и поэтому весь заковыристый юридический жаргон превратился в простой шум, на котором я время от времени пытался сосредоточиться.
— Итак, про ЭФК всё ясно?
— Как? А, ну да, почти… — залепетал я. — А судья не спросит у меня, что это значит?
— Нет! Эквивалентная финансовая компенсация — это техническая мера, означающая, что обе стороны пришли к соглашению относительно выплат в пенсионный фонд.
— Я думал, что…
— Трудность состоит в том, что миссис Воган требует половину.
— Звучит вполне разумно, — радостно объявил я.
Ответное молчание длилось так долго, что я забеспокоился, не добавит ли он к счёту дополнительно потраченное время.
— Простите, мистер Воган, но до настоящего момента мы в этом вопросе были абсолютно непреклонны.
— Слушай, ты же практически всё платил в пенсионный фонд сам, — опять вмешался Гэри. — И не понимал, с чего это она должна получить половину.
— Но она же занималась детьми, домом, как она могла вносить деньги? Полагаю, её вклад можно считать нематериальным, разве не так?
— Вот именно на этом и настаивает её адвокат. Но одна из причин, по которой вы обратились в суд, как раз состоит в том, что вы не согласны с тем, что только что произнесли.
— Не согласен?
— Категорически. Мы последовательно настаивали, что она вполне могла работать, если бы хотела, но сама совершила свой выбор.
— Да, но это ведь очень трудно, верно? — задумчиво проговорил я, качая головой. — Разве это настоящий выбор? По сути, я имею в виду. Если я напряженно работал — планы уроков, отчёты, собрания, а ещё отметки выставлять, доску вытирать… учителя всё ещё этим занимаются? — возможно, всё это лишило её возможности возобновить карьеру после рождения детей?