— Ты уже был у психиатра?
— Я не сумасшедший. Почему все решили, что мне нужен психиатр?
— Ну, например, ты предложил нам начать сначала. Это полный бред, не находишь?
Очередной взрыв аплодисментов с другого конца площади. Если бы она только захотела узнать меня поближе, она бы увидела, какой я искренний и внимательный. Она бы забыла все гадости, что нашептывал ей адвокат, и убедилась, что я именно тот мужчина, который ей нужен.
— Как дети? — Я действительно хотел знать о них, но вместе с тем и напомнить ей, что нас многое связывает.
— Нормально. Я пыталась намекнуть, что с тобой кое-что случилось, но Дилли ужасно расстроилась. Так что здесь нам придётся действовать очень бережно…
В глубине души я боялся быть представленным собственным детям. Сомневался, что сумею произвести правильное первое впечатление на людей, знавших меня всю свою жизнь. Они ведь всё прочтут в моих глазах — и отстранённость, и отчуждённость, и безразличие.
— Ладно, делай так, как считаешь нужным. Но скажи им, что я ужасно хочу познакомиться с ними.
— Нет уж, этого я говорить не стану.
— Я имел в виду — повидаться. Вновь.
Я надорвал пакетик с сахаром и равномерно распределил его содержимоё между кофейной чашкой и поверхностью стола.
— По-прежнему пьешь с сахаром?
— Сколько себя помню…
— И не куришь? Подумать только — все эти годы я умоляла тебя бросить, а ты утверждал, что это невозможно. И вдруг — запросто!
— Ага, так оно и бывает, просто немножко силы воли. И обратимая амнезия. Может, я всё-таки возьму тебе черничный маффин или ещё что-нибудь?
— Когда это я ела черничные маффины?
— Не знаю. У меня сейчас не хватит ёмкости мозга вспомнить про маффины.
— Прости, я забыла.
— Э, нет, это моя коронная фраза.
— Слушай, а что ты вообще помнишь? Если тебе удалось вспомнить каникулы, когда ты проигнорировал штормовое предупреждение, и как нас высадили из поезда… выходит, память начала возвращаться?
Я вспомнил, как она кричит на меня из-за пожарной сигнализации.
— Ну, не то чтобы…
— Что ж, может, оно и к лучшему.
— Я не помню, из-за чего мы расстались, — но кажется, что это ужасно глупо. И тогда в суде я говорил совершенно серьёзно. О том, что нам нужен ещё один шанс…
— Прекрати, Воган. Мы достаточно долго пытались спасти наш брак. Всё кончилось давным-давно. — Она отставила чашку, и вдруг поведение её изменилось, словно она решила перестать сдерживаться и вести себя по-взрослому. — Господи, как вспомню, сколько мне пришлось вытерпеть!
— Эй, дело не только во мне, ты сама знаешь! — У меня не было аргументов для возражений, но не хотелось отвечать за то, о чём даже не помнил. — Для того чтобы семья распалась, нужны как минимум двое.