— Ладно, — сказал я, — теперь все в порядке.
— Да-а, — протянул он, видимо, не совсем успокоенный.
— Благодарю вас, — сказал я. — Я буду держаться настороже.
— Но вы будете молчать? — с тревогой спросил он. — Подумайте, как пострадает его репутация, если кто-нибудь…
Торжественно я обещал ему хранить тайну.
— Тут неподалеку меня ждет каноэ с тремя чернокожими. Я уезжаю. Не можете ли вы дать мне несколько патронов для марти ни?
Я исполнил его просьбу. Подмигнув мне, он взял пригоршню моего табаку.
— Братья-моряки… славный английский табак.
В дверях рубки он приостановился.
— Послушайте, нет ли у вас лишней пары ботинок? Смотри те! — Он поднял ногу. Подошвы были привязаны веревками к бо сой ноге, как сандалии. Я разыскал старые ботинки. Он посмот рел на них с восторгом и сунул под левую руку. Один из карманом его куртки (ярко-красный) был набит патронами, из другого (тем но-синего) торчала книжка Тоусона. Казалось, он считал себя превосходно экипированным для новой встречи с дикой глушью.
— Ах! Другого такого человека я никогда не встречу! Если бы вы слышали, как он декламировал стихи! Стихи собственного сво его сочинения! — Он закатил глаза, упиваясь своими воспомина ниями. — О, он расширил мой кругозор.
— Прощайте, — сказал я. Он пожал мне руку и скрылся во мра ке. Иногда я задаю себе вопрос, действительно ли я его видел, можно ли встретить на земле такой феномен!..
Когда я проснулся вскоре после полуночи, мне вспомнилось его предостережение, его намеки на грозившую нам опасность, и теперь, в звездной ночи, эта опасность показалась мне настолько реальной, что я решил встать и посмотреть, все ли спокойно. На холме пылал большой костер, отбрасывая трепещущие отблески на осевший угол станционного здания. Один из агентов с воору женным отрядом наших чернокожих охранял слоновую кость; но в глубине леса, между черными, похожими на колонны стволами деревьев мелькали, то опускаясь, то поднимаясь над землей, красные огоньки, точно определявшие местоположение лагеря, где бодрствовали встревоженные приверженцы мистера Куртца. Слышался монотонный бой барабана, и воздух наполнен был замирающими вибрациями и заглушённым стуком. Протяжный гул, в который сливались голоса многих людей, поющих какое-то жуткое заклятие, вырывался из-за черной стены лесов, как вырывается жужжание пчел из улья; это пенье странно, словно наркоз, подействовало на мой мозг, еще окутанный дремотой. Кажется, я снова задремал, прислонившись к поручням, пока не разбудили меня резкие, оглушительные крики — взрыв непонятного безумия, который привел меня в недоуменье. Крики сразу оборвались, и опять послышалось тихое гудение, действовавшее успокоительно, как молчание. Я заглянул в каюту. Там горел свет, но мистера Куртца в каюте не было.