— Да, ясно, — кивнул Маркиян головой. — Подозревали мы его в связях с бандитами, а поймать с поличным не могли. Теперь ему не отвертеться. А что касается Емельяна… Вы, наверно, правы. Возьмём мальчишку под свою опеку.
Один раз, второй хрипло кукарекнул петух.
— Это Степан из оврага подал сигнал, — встрепенулся Маркиян. Вполголоса скомандовал: — Иван, Пётр, Андрей, оставайтесь здесь. Остальные — за мною!
И когда мы тихонько пробрались вдоль плетня, шёпотом объяснил мне:
— Так же, как и на прошлой неделе, по оврагу подкрались. Боятся на открытом месте показаться. Ну прямо волки.
Мы подошли к оврагу, залегли на холмике. Вглядываюсь: где же бандиты? Вот они — вышли из оврага, согнувшись, цепочкой направились в нашу сторону. Переговариваются тихонько — должно быть, уверены, что нападут внезапно.
Ближе и ближе бандиты. Затаив дыхание, сжимаю автомат. Вдруг что-то прошуршало рядом со мной и скатилось с холмика.
— Тату, таточку, — отчаянно пронеслось над онемевшим селом, — не стреляй, это наши!
Емельян! Я резко оттолкнулся, в несколько прыжков догнал его, свалил в снег. И в это же мгновение над головой прошумела автоматная очередь. Даже ветерком подуло.
И тут же в ответ ударили самооборонцы и мои товарищи. Несколько бандитов упали, остальные бросились наутёк. Ещё двое не добежали до оврага. Прокопчук и шофёр бросились было преследовать бандитов. Маркиян остановил их строгим окриком:
— Куда? Хотите, чтобы перестреляли из оврага?
— Да уничтожить их нужно всех! — горячился Прокопчук, — Вот соберём самооборонцев со всего района в один кулак, тогда авось выкурим их всех из лесов.
Медленно возвращались к хате попа, возбуждённо обсуждали этот короткий бой.
Опять прижгли им пятки. Ведали, как бежали? Комья из-под сапог летели!
— Они смельчаки из-за угла нападать!
— Теперь долго не ткнутся!
Иду, жадно затягиваюсь самокруткой. Постепенно спадает напряжение, робкая, несмелая радость охватывает душу. И неловко стало за свои недавние мысли о здешних людях. Большинство из них — наши искренние друзья. Это только кучка выводков, мусор фашистский рассыпался по лесам и в бессильной злобе бесчинствует.
— Дядя, наклонитесь ко мне, что-то скажу, — слышу тихий мальчишеский голос. — Наклонитесь…
Емельян опять приник ко мне.
— Тато услышал меня! Я знаю! И он придёт из лесу, вот увидите! Только бороду сбреет, уж очень он страшный с бородой… — Помолчал и опять произнёс решительно: — А если ему и бритому стыдно будет на людях появляться, так я сам схожу за ним.
Я сдержал вздох. Ой, вряд ли, парень, увидишь ты своего отца! Обманул тебя поп. Невольно обернулся, поглядел на поле, где лежат неподвижные фигуры. А может, и он там… Ну и судьба досталась мальчишке.