— Послушайте, сэр, — с тревогой в голосе прошептал Рикардо, — вы не собираетесь предаваться одному из ваших припадков скуки?
— Нет.
— Ну, в добрый час!
Секретарь почувствовал большое облегчение.
— Это было бы непростительно, говорю вам прямо, сэр, — прошептал он с ужасом. — Все, что хотите, только не это. Я некоторое время не говорил, но это не значит, чтобы нам нечего было обсуждать. О нет! Наоборот: слишком много, по-моему!
— Что это с вами? — проговорил его патрон. — Уж не становитесь ли вы пессимистом?
— Я? Пессимистом? Нет, сэр. Я не из таких, которые меняются. Вы можете говорить мне бранные слова, если хотите, но вы отлично знаете, что я не каркаю.
Рикардо продолжал другим тоном:
— Если я молчал, то потому, что думал о китайце, сэр.
— Неужели? Вы даром теряли время, милый друг! Китаец су щество непроницаемое.
Рикардо признал справедливость этих слов. Во всяком слу чае, как бы он ни был непроницаем, дело шло не о китайце, а о шведском бароне, а это уже совсем другой товар: таких баронов сколько угодно на каждом углу!
— Я не знаю, так ли он хорошо приручен, — сказал мистер Джонс замогильным голосом.
— Что вы хотите сказать, сэр? Разумеется, это не мокрая курица. Это не такой человек, которого можно гипнотизировать, как вы это на моих глазах проделали более чем с одним даго или с болванами другого рода, чтобы удержать их за игрой.
— О нет, конечно, — серьезно прошептал мистер Джонс.
— Я на это сэр и не рассчитываю. Тем не менее у вас удивительная сила во взгляде. Положительно так!
— Скажите лучше: «Удивительное терпение», — сухо ответил мистер Джонс.
Слабая улыбка скользнула по губам верного Рикардо, который не позволил себе поднять голову.
— Я бы вам не надоедал, сэр, но это маленькое дельце совершенно не похоже ни на одно из тех, которые мы до сего времени предпринимали.
— Весьма возможно. Во всяком случае, ничто не мешает нам верить этому.
В этих двусмысленных словах прозвучало отвращение к жизни, ударившее жизнерадостного Рикардо по нервам.
— Подумаем лучше о том, как вести наше дело, — ответил он с некоторым нетерпением. — Этот человек хитер. Посмотрите только, как он поступил со своим приятелем. Видели вы когда — нибудь что-либо подобное? И коварство животного… эта проклятая скромность!
— Без морали, Мартин, — возразил мистер Джонс, — если я правильно понял рассказ этого немца-трактирщика, он обнаруживает редкий характер и удивительное отсутствие вульгарных чувств. Это нечто замечательное, если вашему Шомбергу можно верить.
— Да, да, замечательное и вместе с тем крайне мерзкое, — упрямо проворчал Рикардо, — Я, признаться, с удовольствием думаю, что ему будет отплачено тем или другим способом.