Рикардо осторожно подвигался вперед. Он перебегал с одного ствола на другой, мелкими, короткими прыжками, на этот раз, скорее, по способу белки, чем по способу кошки. Солнце только что взошло, и блеск открытого моря уже сливался с ут- 1›енней, глубокой и свежей синевой бухты Черного Алмаза, тогда как густая тень еще лежала на высоких вершинах леса, в котором скрывался Рикардо.
Он наблюдал за бунгало «Номера первого» с терпением животного и вместе с тем с чисто человеческой сложностью намерений. Он уже нес накануне подобную вахту, и его терпение не было вознаграждено ни малейшим успехом. Но торопиться, по правде говоря, было нечего.
Внезапно перевалив через вершину хребта, солнце залило выжженную площадь перед Рикардо, и единственным черным пятном на фасаде бунгало, притягивавшим его взор, оказалась открытая дверь. Справа от секретаря и слева, позади него, золотые блики прорезали густые тени леса, разрежая темноту над узорчатою кровлею листвы.
Это яркое освещение не благоприятствовало намерениям Рикардо. Он не хотел быть застигнутым в этом положении. Он ожидал появления девушки, взгляда, который позволил бы ему, через выжженную площадку, увидеть, на что она похожа. У него было превосходное зрение, да и расстояние казалось невелико. Ему нетрудно было бы рассмотреть ее черты, если бы она только вышла на веранду, а ведь должна она была когда-нибудь выйти. Рикардо был убежден, что он сможет сразу, по первому взгляду, составить себе представление об этой женщине, и это было, безусловно, необходимо прежде, чем отважиться на первый шаг к тому, чтобы завязать с нею сношения за спиной шведского барона. Он заранее составлял себе об этой девушке мнение, позволявшее ему по первому взгляду украдкой показаться ей или даже сделать ей знак. Все должно было зависеть от того, что он прочитает у нее на лице. Девушка такого рода не могла быть невесть чем важным. Он знал эту породу.