— Чего вы хотите?
Он не поднял глаз. Уронив руки на колени, опустив голову, он переживал, казалось, усталость несложной души, усталость, вызванную, скорее, нравственной, нежели физической борьбой. На ее прямой вопрос он ответил так же прямо, словно от усталости не мог притворяться:
— Кубышку.
Молодая женщина не поняла. Взгляд ее серых глаз, пламенный и вместе с тем загадочный под черными бровями, не отрывался от лица Рикардо.
— Кубышку? — проговорила она спокойно. — Что вы хотите этим сказать?
— Ну мошну, деньги… то, что ваш джентльмен за столько лет награбил направо и налево… Мошну! Не понимаете? Смотрите!
Все еще глядя в пол, он сделал вид, что считает на ладони деньги. Она немного опустила глаза, следя за этой мимикой, но очень скоро подняла их снова к его лицу. Потом, скрывая свое тревожное недоумение, спросила громко:
— Откуда вы узнали о ее существовании? И что вам до нее?
— Все, — ответил он лаконически, негромким, но энергич ным шепотом.
Он говорил себе, что все его надежды зависят от этой жен щины. Еще свежее впечатление от проявленного им насилия вызывало в нем то чувство, которое не позволяет ни одному мужчине оставаться равнодушным к женщине, которую он хоть раз держал в своих объятиях, хотя бы и против ее желания Прощение обиды в особенности образует между ними своего рода соглашение. Он положительно чувствовал потребность довериться ей, повинуясь таким образом чисто мужскому чувству, почти физической потребности в откровенности, которое уживается с самым грубым и самым подозрительным характером.
— Понимаете ли, тут надо загрести кое-что, — продолжал он с новым выражением.
Теперь он смотрел ей в лицо.
— Нас навел на след этот толстый слизняк, Шомберг.
Бессильное горе и преследуемая невинность оставляют в душе такой глубокий след, что эта женщина, только что бесстрашно противостоявшая дикому нападению, не смогла сдержать нервной дрожи, услыхав ненавистное имя.
Речь Рикардо становилась более торопливой и более конфиденциальной.
— Трактирщик хочет таким образом отомстить ему… вам обоим; он мне так сказал. Он полюбил вас. Он бы отдал все, что имел, в ваши руки, в те руки, которые меня наполовину задушили. Но это было выше ваших сил, а? Тут уж ничего не поделаешь!
Он перебил сам себя:
— Так вы предпочли пойти за джентльменом.
Она слегка кивнула головой. Рикардо с жаром продолжал:
— Я тоже… я предпочел пойти за джентльменом вместо того, чтобы быть рабом на жалованье. Но этим иностранцам доверять нельзя. Вы слишком добры к нему. Человек, который ограбил своего лучшего друга! Да, я эту историю знаю. Можно угадать, как он начнет обращаться с женщиной через некоторое время.