По воле случая Рикардо оказался один на веранде бывшей конторы Акционерного Общества. Он тотчас же почуял какое — то новое осложнение и побежал навстречу медведю, который приближался рысью. Глухое рычание Педро лишь отдаленно напоминало испанский язык или человеческую речь вообще, и только вследствие долгой привычки было понятно секретарю мистера Джонса. Рикардо был поражен. Он думал, что женщина будет продолжать прятаться. По-видимому, она от этого совершенно отказалась. Он не сомневался в ней, не имея оснований для подозрений; по правде говоря, он не мог думать о ней спокойно.
Он старался отогнать от себя образ Лены; это был единственный способ сохранить для активной деятельности все хладнокровие, которого требовала сложность положения; на карту ставилась личная безопасность и честь верного ученика джентльмена Джонса.
Он собрался с мыслями и принялся размышлять. Появление Лены указывало на перемену фронта, исходившую, по всей вероятности, от Гейста. Если только решение не шло от нее; а в таком случае… гм… отлично. Это, должно быть, и было так. Она знала, что делала. Педро раскачивался перед ним, переступая с ноги на ногу, в своей обычной выжидательной позе. Его маленькие красные глазки, терявшиеся в пучках шерсти, оставались неподвижными. Рикардо посмотрел в них с притворным презрением и сказал раздраженным тоном:
— Женщина? Разумеется! Тут есть женщина! Мы это и без тебя знаем!
Он дал ленивому чудовищу пинка.
— Убирайся прочь отсюда. Ступай. Иди готовить обед. В какую сторону они пошли?
Педро протянул огромную волосатую руку в том направлении, в котором скрылись Гейст и Лена, потом убежал прочь на своих кривых ногах. Рикардо прошел несколько шагов и едва успел увидеть поверх кустов два белых шлема, удалявшихся рядом по просеке. Они скрылись из вида. Теперь, когда ему удалось помешать Педро сообщить патрону о существовании на острове женщины, Рикардо мог предаваться размышлениям о действиях этих двух людей. Его отношение к мистеру Джонсу несколько изменилось, в чем сам он не мог отдать себе отчета.
В это утро, после своего бегства, окончившегося таким ободряющим возвращением его сандалии, Рикардо побежал, спотыкаясь, с пылающей головой, к бунгало мистера Джонса. Он был невероятно наэлектризован многообещающими видениями. Он подождал, пока не успокоился, прежде чем заговорить с патроном. Войдя в комнату, он застал мистера Джонса сидящим на походной кровати, спиною к стене, с поджатыми под себя ногами.
— Сэр, вы не собираетесь сказать мне, что скучаете?
— Я? Нет! Где вас все это время носила нелегкая?