— Я наблюдал… я выслеживал… я разнюхивал в окрестностях. Что я мог делать еще? Я знал, что вы не одни. Ну что, сэр, вы поговорили свободно?
— Да, — прошептал мистер Джонс.
— Но вы не раскрыли карт, сэр?
— Нет. Я хотел бы, чтобы вы были тут. Вы болтаетесь где-то целое утро и возвращаетесь запыхавшись. Что это значит?
— Я не терял времени даром, — проговорил Рикардо. — Ничего не случилось. Я… я… пожалуй, немного торопился.
Он еще задыхался, но в это состояние привела его не быстрота, с которой он бежал; это сделала буря мыслей и чувств, долго сдерживаемых и прорвавшихся вследствие утреннего приключения. Они сводили его с ума. Он терялся в лабиринте угрожающих и чудесных возможностей.
— Так у вас был большой разговор? — спросил он, чтобы выиграть время.
— Чтоб вас черт побрал! Уж не растопило ли вам солнце башку? Что это вы строите мне круглые глаза василиска?
— Простите, сэр. Я не сознавал, что делал круглые глаза, — извинялся веселым тоном Рикардо. — Солнце было бы способно растопить башку и покрепче моей. Это сущий огонь. За кого вы меня принимаете, сэр? За саламандру?..
— Ваше место было здесь, — заметил мистер Джонс.
— Разве животное собиралось лягаться? — быстро спросил Рикардо с искренней тревогой, — Это не годится, сэр. Нужно держать его в порядке, по крайней мере денька два, сэр. У меня есть план. Мне кажется, что в эти два дня я сделаю множество открытий.
— Неужели? Каким же это образом?
— Да вот… выслеживая, — медленно ответил Рикардо.
Мистер Джонс заворчал.
— Это не ново… Выслеживать? Быть не может! Почему не помолиться заодно?
— Ха-ха-ха! Вот это шутка! — воскликнул секретарь, уставившись на патрона тусклым взглядом.
Мистер Джонс лениво переменил разговор.
— О! Вы можете рассчитывать на два дня, по крайней мере, — сказал он.
Рикардо повеселел. Его глаза сладострастно заблестели.
— Мы выиграем еще эту игру, сэр, чисто, решительно и по всей линии, если вы только пожелаете довериться мне.
— О, я вам доверяю, — сказал мистер Джонс. — Это столько же в ваших интересах, сколько в моих.
В сущности, заявление Рикардо не было лишено искренности. Теперь он твердо верил в успех. Но он не мог сообщить своему патрону о своей разведке в неприятельском лагере. Он не мог решиться заговорить с ним о девушке. Одному черту известно, что этот джентльмен способен был натворить, если бы узнал о существовании поблизости женщины. И как подойти к этому рассказу? Невозможно сообщить о своей внезапной эскападе.
— Мы выиграем игру, сэр, — повторил он с отлично разыгранным жаром.
Сердце его расширялось от порывов ужасающей, жгучей радости.