Этот неожиданный взрыв произвел на мистера Джонса необычайное впечатление. Он с ужасом отодвинул свой стул вместе со своей особой, словно Шомберг кинул ему в лицо змею.
— Что это за дьявольская дерзость? — с трудом выговорил он. — Что она означает? Как вы смеете…
Рикардо слегка захихикал.
— Говорю вам, что я в отчаянии, — повторил Шомберг. — Я в таком отчаянии, в каком еще никто никогда не был. Мне наплевать на все, что может со мной случиться.
— В таком случае, — начал мистер Джонс (и голос его звучал спокойной угрозой, как будто самые банальные и обыденные слова принимали в его мозгу новое роковое значение), — зачем вы так глупо придирались к нам? Если вам наплевать, как вы говорите, то вы с тем же успехом можете дать нам ключ от вашего концертного сарая для маленькой спокойной игры, для скромного небольшого банка, приблизительно с одной дюжиной свечей. Это пришлось бы по вкусу вашим клиентам, судя по тому, как они держали пари на эту партию экарте, которую я сыграл с тем блондином с ребячьей физиономией… Как его зовут? Они мечтали о банке, право! И, кроме того, я побаиваюсь, как бы этот самый Мартин не наделал беды, если вы будете чинить нам препятствия. Но вы, конечно, этого не сделаете. Подумайте-ка о спросе на напитки!
Подняв, наконец, глаза, Шомберг встретился взглядом с двумя таинственными лучами, которые мистер Джонс направлял на него из пещерной глубины своих глазных впадин, защищенных дьявольскими ресницами.
Он вздрогнул, как будто в них таились ужасы страшнее убийства, и, указывая движением головы на Рикардо, сказал:
— Я не сомневаюсь, что он ни секунды не колебался бы перед тем, как разделаться со мною, если бы вы подталкивали его сзади! Почему я не потопил своего катера и не пошел вместе с ним ко дну прежде, чем причалить к пароходу, который вас сюда привез! Ах, я словно в аду уже несколько недель. Вы немного можете к этому прибавить. Я предоставлю вам концертный И1Л — и плевать мне на последствия! Но как быть со слугой, который будет работать ночью? Если он увидит вместе с картами деньги, он, несомненно, станет болтать, и это моментально разнесется по всему городу.
Бледная улыбка искривила губы мистера Джонса.
— О, вы, я вижу, хотите, чтобы дело уладилось. Отлично! Таким образом люди выбиваются на дорогу. Не беспокойтесь. Вы Ьудете рано отправлять спать своих китайцев, и каждый вечер мы будем приводить сюда Педро. Он не обладает, быть может, традиционной ловкостью официанта, но для того, чтобы обносить поднос, он отлично сойдет, а вы с девяти до одиннадцати часов будете выдавать напитки и собирать деньги.