— Да, Влад. У меня хорошая память.
— Прекрасно. — Лапик встал. — Все, теперь можете дать жизни идти своим чередом. Ваш назойливый опекун вас оставляет. Ведите себя как хотите, прыгайте, скачите, валяйтесь на пляже, привлекайте всеобщее внимание, единственное — не забудьте сегодня вечером спуститься в казино.
— Обязательно, Влад. — Проводив Лапика до двери, вернулась к столику, на котором лежал договор с «Ральф Лорен». Взяла бумажку, вгляделась в цифры. Нет, ей это не приснилось, цифры были те же самые.
…Вечером, позволив себе легкий ужин, спустилась в казино, стараясь держаться скромно и не привлекать ненужного внимания. Рейнголда она нашла довольно быстро, он сидел за столом рулетки, вглядываясь во вращающееся колесо. Перед ним лежала гора фишек.
Постояв около и дождавшись, пока стул рядом с помощником атташе по культуре американского посольства в Москве освободится, села и поставила пятьсот долларов на цифру семь и пятьсот — на цифру одиннадцать. Услышав ее просьбу, обращенную к крупье, Рейнголд покосился:
— О, севен-илевен…[13] Вы, я вижу, наш человек… Любите шутить…
— А как же…
Спустя пять минут Рейнголд уже начал обучать ее искусству правильно делать ставки, а через полчаса, после того как она по его совету выиграла около полутора тысяч, пригласил в бар.
Оказалось, что он тоже бруклинец и, до того как стать дипломатом, жил в Бей-Ридже. Поддержав примерно с полчаса оживленную беседу, Синтия посмотрела на часы:
— О, Джое, простите, у меня режим… Мне пора спать.
— Синтия, но сейчас всего десять… Вечер только начинается.
— Джое, я очень извиняюсь, но у меня в самом деле режим. Поиграйте. А завтра увидимся. Я ведь пока никуда не уезжаю.
Рейнголд развел руками:
— Ладно. Завтра с утра займу лучшую позицию у бассейна — чтобы увидеть вас первым.
— Занимайте. Но лучше идите на бордвок, я буду кататься на роликах.
— Тогда я сегодня же раздобуду ролики — чтобы догнать вас.
— Раздобывайте… Только вряд ли вы меня догоните…
Улыбнувшись на прощание, поднялась к себе в номер. Засыпая, вспомнила слова Влада Лапика: «Можете дать жизни идти своим чередом». Что ж, она вполне может позволить жизни это делать. Пока это получается неплохо.
Прежде чем подъехать к обговоренному заранее с Хрулевым месту на Самотечном бульваре, Седов около часа крутился на своем «Москвиче» в центре Москвы. Убедившись, что слежки за ним нет, въехал на Самотечный бульвар, свернул в переулок и остановил «Москвич» у тротуара.
Хрулева, который появился со стороны бульвара, он увидел минуты через три. Хорошо различимая в зеркале заднего обзора знакомая невысокая фигура в лыжных брюках и пуховой куртке с поднятым капюшоном двигалась к его машине, уклоняясь от встречного ветра. Со стороны Хрулев выглядел обычным обитателем этого квартала, вышедшим из дому прогуляться.