— Не плачьте. Не бойтесь… потому что я еще вернусь! — сказал я, подражая интонациям мистера Марша.
Когда мы ехали по Дирнсмур-драйв, я заметил ту самую злобную даму с идеальной прической. Она стояла на крыльце, скрестив руки на груди, и провожала меня ехидной усмешкой.
— Я вас тоже люблю! — крикнул я, широко улыбаясь.
Уже через час я вбежал в дом Элис Тёрнбоу. После короткого объятия она оттолкнула меня и внимательно посмотрела мне в глаза.
— Это в последний раз, — предупредила Элис. — Говори сейчас или впредь не выступай.
Я кивнул, прежде чем ответить:
— Я знаю, где мой дом. 555-2647!
На второй год обучения в старшей школе мне все надоело. Из-за того, что я постоянно переезжал и редко задерживался на одном месте больше нескольких месяцев, меня определили в класс для отстающих. Сначала я возмутился, а потом понял, что в этом есть и положительные моменты: здесь от меня никто ничего не требовал. К тому времени я окончательно забросил большую часть предметов, потому что твердо знал: мое будущее не имеет никакого отношения к школе. Сорок восемь часов в неделю я пропадал на всевозможных работах и с каждым днем убеждался, что знания, полученные на уроках, вряд ли пригодятся мне в реальном мире.
Я продолжал отчаянно искать новые источники заработка еще и потому, что мне уже исполнилось семнадцать, а значит, остался всего год до окончания опеки. После уроков я сломя голову бежал домой, переодевался и, даже не присев, отправлялся либо в ресторан, либо на завод по производству пластика, где нередко трудился до двух часов ночи. Вскоре я почувствовал, что сверхурочные и постоянный недосып не проходят даром. В школе учителя делали мне замечания, когда я начинал храпеть на уроках. Одноклассники издевательски посмеивались надо мной, а у меня не было сил, чтобы поставить их на место. Некоторые из них приходили в рестораны, где я работал, и не упускали случая продемонстрировать свое превосходство перед девушками или похвастаться дорогими костюмами. Эти ребята были твердо уверены, что им, в отличие от меня, никогда не придется хвататься за такие подработки, чтобы выжить.
Иногда, в редкие свободные часы, я ходил в гости к мистеру Тэпли, преподавателю английского. Если у него в это время не было уроков, он чаще всего проверял тетради. Я садился перед ним, упирался локтями в парту и забрасывал мистера Тэпли бесконечными вопросами о моем будущем. Он знал, что мне нелегко живется, но я почему-то стеснялся признаться, отчего все время засыпаю на занятиях. Мистер Тэпли отрывался от кипы тетрадей, приглаживал редеющую шевелюру и давал мне парочку советов — вполне достаточно, чтобы пережить очередные выходные, во время которых я пытался сделать домашние задания на неделю вперед.