Соскочив со скутера, сняв шлем, он осторожно пошел в Лабораторию, опасаясь засады. Мало ли кто тут оказался, пока он целый день гонял супостатов и спасал мир. Дверь открылась, и первый взгляд Слава бросил на бокс Леры-Хагры. Он был открыт!
Сердце Славы захолонуло, и он бросился вперед, готовый к бою и полный противоречивых ожиданий – от радужных надежд до черных мыслей. Заметив Тирас, склонившуюся над чем-то в углу, где они спали, он подбежал к ней:
– Она жива? – У него перехватило горло, и получилось что-то вроде вороньего карканья.
Тирас подняла на него глаза, ничего не сказала, и тогда Слава перевел взгляд на то, что было накрыто одеялом. У него вытаращились глаза; не поверив им. Глаза у него вытаращились от ужаса, и он сбросил одеяло.
И увидел невообразимое существо.
Одна половина лежащей на подстилке девушки была Лерой, другая – Хагрой. Разделены ровно, как по линейке, даже прически – Лерина, белая, платиновая, была короткой, а волосы Хагры, слегка отросшие за то время, что они были в транспортнике, угольно-черные, как у обычной брюнетки. Но мало того, половинка Леры выглядела так, как когда-то, сразу после того как ее изменили модификаторы рабовладельца, – она была пятнистой, как леопард, а глаз вместо пронзительно-синего был желтым и с вертикальным зрачком. Половинка Хагры была такой, как если бы девушку разрубили по росту точно пополам – нормальная половинка, с небольшой грудью, длинной ногой и крепкой ягодицей.
Почему-то мозг Славы выхватил вроде как и несущественную, но странную деталь – пупка не было. Славе нравилось целовать пупок Леры во время их сексуальных игрищ. Не у всех женщин пупок красивый, а у Леры была такая аккуратная впадинка, очень эротичная и аккуратная – так и просилась, чтобы туда вставили колечко с небольшим бриллиантом. Он всегда смеялся, что этому бриллианту-пупку нужен еще один бриллиант. Но у них как-то руки до этого не доходили… Короче, не было этого «бриллианта». Как будто она и не рождалась никогда от живой матери, а была выращена в пробирке. Или создана волей Бога.
Существо подняло руку Леры с темными неровными пятнами, улыбнулось краем рта и попыталось сказать что-то, погладив Славу по щеке. Он не разобрал слов, потому что вторая половина рта Леры-Хагры при этом осталась неподвижной в застывшей гримасе печали, и получилось что-то вроде бормотания младенца, пытающегося что-то сказать, но выпускающего лишь «агу! агу!»
– Давно оно вылезло? Она вылезла… – удрученно спросил Слава.
– Часа два как. Идти не может, падает. Что-то пытается сказать, но я ничего не понимаю, – со страхом сказала Тирас. – Я положила ее на подстилку, она с тех пор тут и лежит! Слава, что это такое? Такое впечатление, что двух девушек разрубили пополам и срастили друг с другом! Как это может быть?