В ту ночь я заработала 47 долларов чистыми, просто за танцы. Пятнадцать минут одетая, пятнадцать минут раздетая. Вышибалы позаботятся, чтобы никто тебя пальцем не тронул. Мне некуда было идти, когда бар закрылся. Одна из девочек сказала, что я могу пойти с ней. У нее была большая старая квартира над цветочной лавкой. Она завела меня в комнату, где было полно хлама, коробок и старой одежды. Отопления не было. Холод собачий, и я не могла уснуть, думала, как я буду одна — без бабушки, без Идалии, даже без «Конклина». Ноги онемели от холода и от танцев. Я была напугана, но знала, что если вернусь домой, то не пройдет и месяца, как опять что-нибудь случится и бабушка меня снова выгонит. Я лучше буду одна в «Конклине» или каком-нибудь проклятом доме с чужими людьми. Решила так: жить, как сейчас — лучше, чем оказаться на улице.
В комнате — непроглядная тьма. Так темно, что было без разницы, открыты глаза или закрыты. Смертельный холод. Я свернулась калачиком, укрылась с головой одеялом. У вас когда-нибудь было так: только начинаешь засыпать и не можешь понять, чей храп слышится? Думаете, что за мудак храпит? А это вы сами и храпите. Это храп ваш.
Рита и миссис Тайлер открыли утром глаза за секунду до того, как на кухне один работник окликнул другого. Как ни странно, они даже слышали, как он набрал воздуха в легкие, прежде чем завопить:
— Соль! Ну, бы-ы-стро!
Сегодня они выходят. Выходят. Скоро.
Как люди, которые до рассвета должны отправиться в аэропорт, потому что заказан билет на самолет, Рита и миссис Тайлер умывались и одевались молча. Они полоскали горло, чистили зубы, укладывали вещи — шум сборов заменил звуки голосов в это утро.
Было около трех, когда Рита, миссис Тайлер и Луз пожелали друг другу спокойной ночи. Рита дрожащими пальцами завязывала шнурки. Меньше поспишь — день длиннее. По мере того как росло приятное возбуждение, нетерпение и тревога, то и дело всплывал один вопрос: будет ли Алекс ждать меня, когда я отсюда выйду?
Миссис Тайлер хорошо выспалась. Голова ясная, руки не трясутся. Она слегка поправляет волосы, не расчесывая их и не брызгая лаком. Она мечтает, что скоро окажется дома под душем, пару раз вымоет голову, ототрет себя мочалкой, побреет ноги, протрет тело лосьоном, потом медленно, с особым удовольствием, оденется, не оставляя без внимания никаких мелочей. Вечер проведет наедине с Джоном. Можем сесть в машину и поехать в деревню в Пенсильванию, думала она, можем поехать на побережье в Джерси. А может, лучше просто посидеть дома. Точно, так и сделаем. Она не может дождаться, когда, наконец, приготовит у себя на кухне ужин, сядет с Джоном во дворе в лучах заката, а когда стемнеет, ляжет на чистые простыни.