Миссис Тайлер открывает сумку, достает журнал с кроссвордами и желтый карандаш. Я хотела бы почитать «Грозовой перевал», но просто верчу книгу в руках, перелистывая страницы.
У меня сейчас своеобразное ощущение, будто я выкурила сигарету с марихуаной. Ощущение напряженности. Карандаш миссис Тайлер скрипит необычно громко. Когда закрыла глаза, передо мной секунд десять-пятнадцать стояло ее лицо, прежде чем исчезнуть.
Звенит звонок. Ланч. Разве мы не только что вернулись с завтрака? Присоединяемся к потоку женщин, направляющихся в кафетерий. Я прикусываю изнутри щеку, тру лицо, стараясь привести в порядок свои мысли.
Макароны с сыром разварились и превратились в кашу. Переслащенный апельсиновый напиток. Из рации в руках надзирательницы послышалось блеянье. По меньшей мере дюжина тараканов снует вверх-вниз за спиной миссис Тайлер. Глядя на них, я положила ладонь на ее руку. Миссис Тайлер встала и, обогнув стол, села рядом со мной.
Во дворе я попросила миссис Тайлер не трогать меня. Она, похоже, была огорчена, но меня это мало волновало. Мне хотелось остаться одной. Я уверена, если останусь всего на несколько минут в одиночестве, то освобожусь от этого чувства неуверенности и неопределенности.
Мне хотелось спокойно посидеть. Я вышла на середину двора, все толпились по краям, прогуливаясь. В середине люди сидели и разговаривали или смотрели на улицу. Я выбрала место как можно дальше от всех. Миссис Тайлер отошла от меня, улыбаясь. Надеется, что я передумаю и присоединюсь к ней. Я положила голову на колени и закрыла глаза.
Звуки автомобилей на улице, голоса женщин и запах моего тела после напряженного дня и ночи без душа. Вздохнула и начала считать, сколько часов прошло, но запуталась в счете.
Солнце взошло. Припекало голову и шею.
Я встала и пошла в дальний угол к забору. Отсюда видна задняя часть тюрьмы, старая кирпичная стена. Над одной из дверей на камне было выбито слово «женщины». Буквы стертые, мне пришлось всматриваться, чтобы их разобрать.
«Женщины».
Женское отделение, я думаю.
До пенсии мой отец был журналистом, редактором нью-йоркской «Дейли Ньюс». Каждый раз, когда матери было нужно встретиться с ним на работе, она брала всех нас, девочек, с собой. Мы пробирались через отдел новостей, покупали содовую в автоматах, читали комиксы в завтрашних газетах.
Мы с сестрами играли дома в журналистов-газетчиков — все свободные плоские поверхности становились «рабочими столами», в том числе кухонный и кофейный столики. Исписывали каракулями газеты, которые отец приносил для нас, звонили друг другу по воображаемому телефону, вырезали мамиными ножницами рисунки из ее журналов. Когда у меня спрашивали, кем я хочу стать, когда вырасту, я отвечала: журналисткой, как моя мама. До того как встретилась с отцом и вышла за него замуж, она работала в редакции журнала.