Пару месяцев спустя я направлялась к машине, припаркованной на стоянке у колледжа. Заметила знакомую, она оперлась на капот своей машины и курила. Раньше видела ее мельком. Сблизившись с Алексом, я уже не тратила много времени на разговоры по телефону пли на посиделки в кафетерии колледжа, поэтому фактически выбыла из дамской компании. Спросила знакомую, что случилось. Она была в слезах, оказывается, получила плохую оценку за курс по Шекспиру. Мы направились по улице к бару, взяли два пива, посплетничали о профессоре. Мне нравилось, что я оказалась в непринужденной обстановке с другой женщиной, с этой в особенности. Она была броской и эксцентричной, имела мужа и четверых детей, красиво писала. Рассказ мой выслушала спокойно. Когда я вернулась домой тремя часами позже, чем обычно, Алекс обвинил меня в том, что я увлеклась кем-то из колледжа.
После каждой подобной ссоры убеждала себя, что любовь Алекса даже хуже случайных приступов ревности, что это своеобразная демонстрация его преданности мне. Он считал, что преданность проявляется в его понимании: какое огромное количество мужчин готово волочиться за мной на улице каждую секунду.
Утром того дня, когда заканчивался бракоразводный процесс Алекса, мы с ним вышли позавтракать. Настроение было праздничным, и он старался его поддерживать. Все повторял, что счастлив, однако лицо при этом оставалось бесстрастным. «Сегодня кончается его десятилетний брак, — говорила я себе. — Кто бы на его месте не переживал?»
Он хотел, чтобы мы тут же поженились. «Хорошо, но после окончания колледжа, — ответила я. — Не все сразу».
Я всегда склонялась к мысли, что ревность Алекса не имела разумного объяснения. Здесь могу допустить, что и я в этой ситуации не была такой невинной, какой всегда себя привыкла представлять. Если на работе или в колледже мне попадался привлекательный мужчина, я старалась обратить на себя его внимание и иногда достигала цели. Из этого, правда, ничего не выходило. Если получала приглашение куда-нибудь пойти, любила ошарашить: «Простите, но у меня уже есть приятель, я думала, вы знаете». Проделала так даже со стариной Бобом из страховой конторы. С ним я прибегла к одной старой женской уловке: женщина объясняет, что мужчина ей не подходит, хотя и останется хорошим другом. Затем начинает с ним заигрывать, получая от этого удовольствие. Склоняется к нему, когда тот оказывается рядом, рассказывает ему в красках пикантные подробности своей личной жизни, закидывает нога на ногу, смотрит ему в глаза. Боб смотрел на меня так же, как если бы я была знаменитостью. И он чувствовал себя неловко со мной.